ты как думала? Что я отдам тебя и своего ребенка какому-то додику? Ты вообще нормальная?!
— Нет, ненормальная. Видимо, поэтому всё ещё говорю с тобой! — дёргаюсь, мечтая закончить весь этот фарс. Заканчиваю бинтовать, завязываю узелок и отворачиваюсь.
— Кать… Давай. Времени мало. Ехать далеко. А придется… И спасибо.
— Нет, не придется. Никуда я не поеду. Мы не вместе, а значит со мной ничего не случится. Всё. Закрыли тему. Теперь убирайся! — твержу ему, даже не глядя на него. Он всё ещё сидит позади, пока я пытаюсь убрать оставшийся бинт в упаковку, но руки дрожат так, что ни черта не выходит.
Чувствую его дыхание позади, а затем, в одну секунду и металл вокруг своей шеи. Не успеваю понять, как на мне смыкается та самая цепочка.
— Обронила у меня дома, — твердит он шёпотом, а я хмурюсь, ощущаю, что глаза начинают слезиться.
— Я не обронила, а вернула. Потому что…Потому что…Это сердце явно уже не принадлежит мне. Подари его Беате! Так будет проще всем! — выкрикиваю, чуть ли не срываясь на жалобный хрип.
— Кать… — его руки ложатся мне на плечи. — Я всё понимаю. Облажался. И мы ещё сто раз об этом поговорим, но сейчас. Позволь отвезти тебя в безопасное место, пока у нас есть время. Пойми, что ты должна временно исчезнуть. Иначе я постоянно буду отвлекаться на твою безопасность и просто проиграю…
— Проиграешь…О чём ты? Ты не женишься?! — спрашиваю, развернувшись. Смотрю ему в глаза, а повсюду боль курсирует. Не могу понять, где она сильнее. Всё время перемещается и от этого кажется невыносимей. — Скажи, что не женишься…
Господи. Как же, наверное, ужасно жалко я звучу…
Как вдруг…
— Женюсь. Кать. Всё по-прежнему, — продолжает он, а у меня вдруг в мгновение злость закипает.
Я так его ненавижу.
Зачем он пришёл? Издеваться?
Играть на чувствах?
Что ему нужно от меня?
— Тогда вали, Глеб. Я никуда с тобой не пойду, можешь хоть орать на меня, но не пойду!
— Блядь…Ведьма…Хули так сложно…Почему не слушаешь? Почему слышишь всегда не так, как нужно?!
— Потому что ты говоришь не то, что нужно! Потому что ты женишься на другой, Глеб! И если уж совсем на чистоту, я тебя отпускаю! Уходи! Мне будет без тебя лучше! Мне не нужен чужой мужик!
— Но я не чужой, блядь, ведьма. Я твой. Твой, блядь. Полностью. Я даже не спал с ней ни разу. Клянусь, — задвигает он, надрывая голос.
— Что ты несёшь?! — морщусь, слушая эту гнусную ложь. Он же не думает, что я настолько тупая?! — Я не верю тебе! Ни единому слову не верю!
— Да это правда, блядь. Я никого не трахал. Мне, нахуй, вообще не до этого. Я думаю только о тебе и о том, что узнал. Это понятно? Мне надо всё время наблюдать, выяснять, искать. Мне не до блядин, Катерина. И я говорю это не для того, чтобы ты сразу ко мне кинулась. Не дурак. Не собираюсь выпрашивать твоего расположения. Дело, блядь, вообще в другом. Дело в том, что твоя жизнь, как и моя, в опасности. Но я справлюсь, а ты — нет! А с учётом… Того, что ты…Что мы…ждём ребенка…Если это так…Это ведь так? — спрашивает чуть ли не дрожащим голосом. То ли его затрясло от сказанного, то ли стало морозить, ведь антибиотик он так и не выпил.
— Выпей таблетку, Глеб. Я не хочу отвечать на твой вопрос. Я вообще не хочу быть с тобой связанной. Чего бы это не касалось, поэтому ничего тебе не должна, — насильно протягиваю ему капсулу и воду, и он запивает её. — Моё тело — моё дело.
— Как скажешь, — цедит сквозь зубы. — Просто тащи свою задницу вниз сразу после того, как соберешь вещи. Обещаю дом тебе понравится.
— Глеб, ты оглох?!
— Нет, Катя. Это ты оглохла, блядь. Если не пойдешь сама, я потащу силой. Ты знаешь, что это правда. Я сделаю всё, чтобы вывезти тебя отсюда. Хочешь ты этого или нет. У меня в машине есть новый телефон, новая сим-карта. Ты должна оставить старые здесь. И чтобы ты понимала. Это война, ведьма. Не шутки, блядь. Не игры. Не ёбанный спектакль! Когда всё начнётся, все будут злые, как псины…Ты не представляешь на что способны эти люди.
— Потому что ты не рассказываешь! Всё как раз поэтому! Ты ни черта мне не рассказываешь! И та ссора произошла только из-за этого! — вскрикиваю и начинаю рыдать, пряча глаза за дрожащими ладонями.
Бегунок ненормальности достигает самой критической точки.
Меня шкивает, как парусник при урагане.
Всё, о чём могу думать, это то, как мы грубо расстались. Как невыносимо больно мне было. И мне нельзя вот так нервничать…Просто нельзя…
Внезапно ощущаю его мятный запах и руки, сомкнувшиеся за моей спиной.
— Давай так. Мы приедем туда, и я всё тебе расскажу. Обещаю…Навязываться…Не буду…
— Клянёшься? — спрашиваю, шмыгая носом, надеясь, что его отложит, и концентрация его аромата поднимется, замещая боль приятными волнами. Ведь так было всегда…
— Клянусь, да, ведьма, — Глеб гладит меня по спине, уткнувшись носом в мою шею, а меня от этого жеста чуть ли не выключает. Я вздрагиваю и сторонюсь, на что он испуганно отодвигается от меня. — Прости…Я больше не буду…Тебя касаться… Но ты должна собрать вещи.
— Хорошо, я соберу. Спущусь вниз через десять минут.
— Я на белом Ниссане 032. Левак. Кир прикрывает. Пожалуйста, не сбегай. Мне многое нужно до тебя донести.
— Поняла, — отвечаю и быстро выпроваживаю его за дверь.
Глава 7
(Глеб)
Жду и нервничаю…
Думал, сожру её прямо там.
Особенно когда про Пашу своего заговорила…И про то, что ребенок от него. Пха! Надо бы ему причинное место оторвать. Чтобы даже мысли о потомстве не возникало. Такие продажные мрази не должны размножаться…
Но вместе с тем. Я думаю о нашем с ней продолжении. Оно ведь уже там, верно? В её чреве,
