не задумывался о том, сколько же их тут на посохе насечек. Да, в голове иногда мелькала мысль о том, что надо бы выцарапать на посохе прожитый год, но это был просто какой-то неизвестно откуда взявшийся инстинкт, о котором даже никогда не задумываешься.
А сейчас…Сейчас Драмар насчитал более пяти сотен насечек.
Пяти сотен!
Нелепость. Невозможно!
Столько гоблины ведь не живут.
Сорок лет — это уже много. Для Охотников средний срок жизни был конечно же длиннее, — шестьдесят.
А памяти о прошедших годах не сохранилось, даже за последний десяток лет.
Какие-то обрывки воспоминаний, по которым он не мог понять ничего путного. Слишком уж похож был, каждый день его жизни, на предыдущий, и один день постоянно накладывался на другой. Будто жил он один бесконечный день.
От бессилия, он скрипнул еще достаточно крепкими зубами.
Перед глазами неподалеку все так же пробегала и возилась гоблинская малышня.
Драмар глядя на них не мог не попытаться снова вспомнить и своей детство, тот период когда он бегал голозадым малышом, копошась как и эти изгои, в грязи…
Почти час Драмар сидел, насупив брови, глубоко погруженный в себя.
Пора вставать.
С трудом он поднялся. Однако немного сил все-таки появилось. Надо было проверить кое-что, но для этого нужно совершить совсем не стариковский переход до границ племени, до межевых камней, обозначающих выход в открытое Подземье.
Драмар двинулся прочь с окраин. Путь предстоял долгий, придется изрядно поднапрячь свои старые ходули.
Драмар так громко вздохнул, что аж несколько изгоев, лежащих на полу повернули к нему головы. Впрочем, почти сразу же отвернули.
* * *
Обойти стражу оказалось непросто.
Пускать в дальние проходы дряхлого старика она не собиралась. Так что Драмар просто нашел другой выход, где стража была менее бдительна и с азартом играла в кости, распивая на троих какое-то ободряющее дух зелье.
Собравшись с силами, одним рывком Драмар сумел незаметно прошмыгнуть. После чего шумно выдохнул. Этот небольшой рывок бесшумным шагом отнял силы.
Отойдя на сотню — другую шагов, он уже мог опираться на палку, не опасаясь что его услышат.
Вот теперь начиналось самое тяжелое. Путь до границ племени.
* * *
Опасностей ему не встретилось. Повезло.
Все-таки, Охотники совсем недавно подчищали близлежащие к пещере тоннели, и новые твари еще не успели появиться, наплодиться. Поэтому его путь, против собственных ожиданий, был больше похож на очень длинную, но безопасную прогулку.
Каждый крупный тоннель заканчивался межевым камнем. За него заходить запрещалось всем без исключения. Напрасное предупреждение, учитывая, что желающих окончить свою жизнь в пасти дикого зверя не было.
Драмар стал за двадцать шагов от камня. Он знал, что камень поставили не гоблины.
Тот стоял посредине тоннеля, однако и справа и слева места вполне хватало, чтобы и пройти и даже проехать. Заброшенное место. По всему видно, что никто сюда не ходил, дорога и стены заросли мелкой растительностью, а в ней мелькали такие же мелкие и, похоже, совсем безобидные насекомые. Никакой зримой опасности.
Двадцать шагов.
Десять шагов.
Старик был все ближе.
Сердце начало бешено колотиться.
А потом…
Дикий страх. Неизвестно откуда взявшийся, он в секунду хлынул на Драмара сшибая с ног. Навалился, не давая даже возможности подняться.
Попытка сделать еще шаг закончилась ничем. Камень словно источал из себя волны страха, заставляя приближающегося гоблина сворачивать обратно. Желание свернуть, было практически неодолимым.
Драмару, переборов себя, удалось сделать шаг, но платой за это стала бешеная боль в голове. Посох упал, выпущенный из рук, и старик обхватил голову ладонями пытаясь унять боль.
Вот почему тут не нужны стражи, — тут никто и так не пройдет. Не выйдет и не зайдет.
Старик отполз обратно. Еле-еле.
Десять шагов.
Вот оно, безопасное расстояние.
Страх исчез так же внезапно как и возник.
Первые десяток мгновений старик оглядывался, сомневаясь, может где-то было опасное существо из за которого так вспыхнуло чувство опасности?
Это было легко проверить.
Вторая попытка подобраться к камню, к выходу, — оказалась повторением первой.
Страх, вызывал такое чудовищное по скорости сердцебиение, что старик боялся, как бы его сердце не разорвалось. И плохо было то, что он даже не мог никак контролировать реакцию своего тела. Внушить себе сам, что страх мнимый, что никакой опасности нет, — он не смог.
Тщетно.
Но за этим Драмар и пришел, — когда он ходил к светлякам с мальцом той зуры, — у него откуда-то появилось воспоминание, вернее его фрагмент, как раз связанный с этим камнем. А значит, надо было прийти сюда, и проверить, вдруг память всколыхнется и выдаст новую порцию картин из прошлого.
Для себя старик кое-что все же прояснил, но этого было мало.
Надо проверить еще одно, — все ли камни так работают, все ли вызывают такие волны страха, — или может есть прореха? Может есть камень-пустышка?
* * *
Оказалось пустышек нет.
Драмар конечно же не успел бы проверить все за день, просто бы сил не хватило, — он проверил лишь три ближайшие тоннеля которые он обошел за пяток часов. Эта четверка тоннелей лежала близко друг к другу, и везде был активно работающий камень отпугивающий волнами непреодолимого страха.
И именно на четвертом камне он сильнее всего расстроился.
Потому как никаких старых воспоминаний не всплывало.
Тогда то он и решил, — раз страх мнимый, то его можно преодолеть. Раз он не настоящий, можно убедить себя, что его не существует.
Он шагнул дальше. Девятый шаг. Восьмой.
Нога застыла, давление на старика уже было колоссальным. Каждое мгновение тело так и норовило против воли взять, и со всей прыти рвануть обратно, подальше от этого проклятого камня.
Еще один шажок. — с трудом и кряхтя убедил он себя.
