нами. — Мое сердце замирает от слов Вито. Он повел разговор в совершенно ином направлении, чем я ожидал, и я определенно сожалею, что дал ему сигнал что-то сказать.
— Нет, это не она, — выпаливает Луна, вмешиваясь в беспорядок, готовый поглотить нас целиком.
Стул скрипит, когда она поднимается на ноги, и я не могу удержаться от того, чтобы не взглянуть в ее сторону краем глаза, пока Роман удерживает ее.
Никогда не оставляемый в стороне, стул Энцо скрипит по полу так же быстро, как удары его кулаков по столу разносятся по комнате. — Это она, или пуля в твоих мозгах. Мы сказали, око за око, что бы ты предпочла?
Брови Рен сводятся, когда я встречаюсь с ней взглядом, в тот самый момент, когда Вито снимает свой пистолет с предохранителя.
Наконец-то. Один из них хочет достать оружие, чтобы помочь брату выбраться.
Ублюдки.
Но я нутром чую, что это направлено не на того, кто подвергает меня опасности прямо сейчас; вместо этого это направлено через стол.
— Хотел бы я посмотреть, как ты хотя бы попытаешься всадить гребаную пулю куда-нибудь рядом с ней. — Это заявление исходит от рычащего Оскара, и когда я смотрю на него, то замечаю кинжал, который он вертит на столе.
Тяжело вздыхая, я пытаюсь сохранять спокойствие посреди этой неразберихи, которая разворачивается перед нами. Ничего из этого не должно было произойти. Мы совершенно сбились с пути, и мне, блядь, нужно время, чтобы подумать.
Я готов двигаться, контратаковать или бог знает что еще, чтобы покончить с этим, но прежде чем я успеваю решиться на следующий шаг, Рен снова застает меня врасплох, когда она убирает пистолет от моего черепа и опускает его обратно в огромный карман своего блейзера.
Удивленный уязвимостью в ее движениях, я поднимаю брови до линии волос, когда она делает шаг назад. Я оцениваю каждое ее движение, пока она поворачивает шею из стороны в сторону, прежде чем расправить плечи.
— Поехали.
Теперь моя очередь хмурить брови, когда я поворачиваю шею, чтобы последовать за ней, удаляющейся от группы. Она обращается к нам?
Это почти чертовски мило, что она думает, что может отдавать приказы, и то, что ее никто, блядь, не останавливает, только подтверждает, что она привыкла быть главной. Я почти смеюсь над тем фактом, что она отступает, а я не поднимаю на нее свой пистолет.
Что-то останавливает меня, но я не понимаю, что.
Мужчины Физерстоун переводят взгляды с нас на Рен, в то время как Луна смотрит на нее с намеком на беспокойство в глазах, сжимая руки на столе.
Мышцы на моей шее напрягаются, когда я прослеживаю за ее взглядом и обнаруживаю Рен, стоящей у двери. Ее позиция слишком непринужденна, слишком интригующая, но слишком охотна.
В этом нет смысла. Словно прочитав мои мысли, Рен пожимает плечами и кивает членам Физерстоун, сидящим через стол. — Я обещала искупление. Это оно.
Как будто это имеет какой-то смысл для меня или любого из моих братьев. — Ты что, не слышала меня? Если бы ты была той, кто всадил пулю в Тотема, ты бы никуда не захотела с нами идти. — Мой тон почти сбивает с толку, когда я смотрю на нее сверху вниз, но ее поведение нисколько не меняется. У нее даже глаз не дрогнул.
— Я была бы мертва под его властью и по его приказу. Я сидела последние шесть месяцев, ожидая, что Луна забьет последний гвоздь в мой гроб, но она этого не сделала. Если ты собираешься убить меня, то сделай это. Я уже готова.
Мое сердце рикошетит в груди, несмотря на мои здравые рассуждения. Ее слова вызывают у меня больше вопросов, чем ответов, но все это не имеет значения, когда Энцо шагает к ней.
Вито следует его примеру, что не оставляет мне выбора, кроме как встать и идти за ними. Мы действуем как одно целое. Всегда. Даже если нам это не нравится. Мне будет что сказать позже, когда мы останемся только втроем.
— Что происходит? — Спрашивает Луна, когда я поправляю лацканы своего блейзера и направляюсь к двери. Она просто хочет услышать это из наших уст.
— Рен. — Ее имя горячо звучит на моих губах, когда она поворачивает голову в мою сторону. — Расскажи Луне, что происходит. Куда мы направляемся? — То, как мне удается сохранять свой голос таким спокойным, удивительно даже для меня, и, вероятно, именно поэтому мои братья ведут себя тише, чем я, потому что они раскроют свои карты быстрее, чем это сделал бы я.
Не сбиваясь с ритма, Рен бросает взгляд на стол, на кого конкретно, я не знаю, поскольку не отвожу от нее взгляда. Ее взгляд возвращается ко мне, прежде чем она заговаривает.
— Куда бы они меня, блядь, ни потащили.
9
РЕН
Я тупо смотрю на свои ладони, снова и снова прокручивая в уме события последних двадцати четырех часов, пока братья Де Лука перешептываются между собой, как будто меня здесь нет.
Меня это вполне устраивает. Мне нужна минута, час, черт возьми, целая неделя, чтобы переварить это дерьмо, но больше всего на свете мне бы не помешал душ, чтобы я могла как следует погрузиться в свои мысли.
Что за женщина согласится уйти с тремя братьями, которые управляют гребаной мафией? Не совсем нормальная. Но я никогда не утверждала, что я одна из них. Не с моим прошлым. Я не была рождена для спокойной и легкой жизни, и я не думаю, что смогла бы жить ею, даже если бы попыталась.
Прошло чуть больше девяти часов с тех пор, как я вышла из ночного клуба с братьями Де Лука, оставив Луну и Физерстоун позади. Как бы сильно я ни сомневалась в том, что приняла правильное решение, реальность такова, что альтернативы не было.
Мои бедра болят после того, как я провела время с Вито ранее, мое сердце колотится от смеси страха и возбуждения, а голова раскалывается из-за очень быстрой смены динамики между нами четырьмя.
Подняв голову, я смотрю в окно, а двигатель продолжает урчать. После долгого созерцания океана внизу снова показалась суша, но вид верхушек зданий не вселяет в меня никакой уверенности.
Нет.
Потому что я не ожидала, что сразу после выхода из ресторана окажусь на борту частного самолета. Я молча сидела и наблюдала, как Маттео сделал один-единственный звонок, пролаял несколько слов по-итальянски и привел все в движение.
Я подумала, что мы могли
