белом и просить прощения теперь некого. Остаётся лишь жить с этим.
Моя роль определена. Но почему должны страдать все остальные?
— Насса, повтори ещё раз, — теперь я обратился к другу ровным, спокойным голосом.
Очевидно, что ему страшно снова повторять прежние слова, но он находит в себе силы. Насса присел рядом со мной.
— Наверное, надо было как-то мягче начинать, — монотонно произнес он. Он открыл пачку сигарет и достал оттуда одну из ни х. Уже и не помню, когда я последний раз видел его с сигаретой. — Дай подкурить.
— Держи, — Я поджег для него огонь. Насса начал лениво растягивать табак.
— Я не поверил в увиденное, но я уверен в том, что это была Яника.
— Расскажи подробнее.
— Утром мы с отцом ехали по той дороге, — Насса ткнул рукой с дымящейся сигаретой в темноту, которая скрыла собой лежащую в сотне метров от нас асфальтную дорогу. — Тогда только начинало светать. Мы наехали на колючую проволоку неподалеку от колеи и прокололи колесо. Пока отец возился с запаской, я заметил в лесу человека, — Насса встал и начал неспешно ходить небольшими кругами по всё тому же небольшому причалу. — Я не знаю, почему я пошел сюда. Что-то влекло меня.
— Влекло? — не хочет ли он сейчас приплести мотивы своей работы?
— Да, влекло. Просто я не знаю, как это объяснить иначе.
Смугловатое лицо Насса почти полностью скрылось в темноте. Я видел лишь уголёк от сигареты, который перемещался по причалу.
— Продолжай.
— Я пошел по колее. Вдруг из леса вышла девушка, на ней ещё было такое интересное платье.
— Какое платье? — я снова перебиваю друга.
— Очень красивое. Малахитового цвета, а по всем краям золотисто — бордовая окантовка. В таких платьях сейчас уже никто не ходит. Помню, первое, что я подумал — как это ей не холодно. Вдобавок к этому на ней не было обуви.
— Что?
— Она была босой, — Насса повторил сказанное резко и на высоком тоне.
Он снова присел рядом со мной.
— Понимаешь, Аксей, всё дело в том, что у меня больше уверенности в том, что я видел призрака, а не человека.
— Неужели платье и босые ноги убедили тебя в этом?
— Над водой был туман, и я не видел того, на чём она могла бы стоять. Сейчас на том месте ничего нет. Ни лодки, никакого плота или подобных ему вещей.
— Это тут причем? — он окончательно вышиб мне мозг, но я сдерживаюсь и веду себя очень спокойно. Насса сейчас разговаривает в разы эмоциональней, чем я.
— Она ходила по воде. Туман медленно расступался под её ногами, никаких звуков воды я не слышал. — Насса снова встал и начал колобродить по причалу.
— Ходить по воде? Насса, ты сегодня головой не бился?
— Два раза, — откровенный сарказм удался.
С озера начал дуть сильный ветер. Он принёс с собой запах сырости. Вдали показались блики молний. Вероятнее всего, что будет буря. Мне совсем не хочется вымокнуть по дороге домой. Оставаться на ночь у Насса желания нет вовсе. Мне сейчас не хочется даже видеть его. Он несёт какую-то чушь. Весь его разговор свёлся к тому, что он увидел не Янику, а её призрака.
Даже не придавая особого внимая тому, что он тыкает меня носом в тот факт, что она мертва, меня окончательно выводит из себя его рассказ о её внезапном мистическом появлении. Мне хочется встать и уйти прочь.
Пусть даже его слова и правдивы — я не смогу поверить в них, поверить ему на слово, что Яника мертва. Это какое-то безумие.
— Давай сделаем вид, что я ничего не слышал, — я встал и подошел к краю причала.
Ветер дует всё сильнее. В ярких вспышках молний просматриваются быстро плывущие по небу облака. Вода начала плескаться от ударов об берег, причал начало пошатывать из стороны в сторону с усилившимся скрипом.
Я пытаюсь успокоить свой разум. Может он обознался? Может ему привиделось? Не врёт ли он? Но зачем ему мне врать, да ещё и затрагивать при этом крайне больную тему?
— Я тебе уже всё сказал, Аксей. Добавить или убавить мне нечего, — Насса направился к мотоциклу.
— Ты не жалеешь о том, что рассказал мне об этом?
— Нисколько, Аксей, — Насса завёл мотоцикл. — Поехали домой. Скоро начнётся буря.
Кажется, что внутренний покой утрачен навсегда. Как мне теперь жить с этим? Как мне спать, есть, на что мне отвлекаться? Старые способы уже не сработают. Нужно искать средство мощнее, но у меня нет никакого желания заниматься этим. В моём случае есть только один логичный конец. Конец всему и сразу. Рано или поздно это должно было произойти.
Мы уезжаем домой. Я высадил Насса и, попрощавшись с ним без лишних слов, сразу же поехал домой. В полпути от дома я попал в бурю. Леденящий дождь быстро привел меня в себя. В голове была лишь одна мысль — скорее бы добраться домой. Капли дождя мелькают в свете фар, и они же разбиваются об асфальт, который теперь стал похож на водный канал. Я кручу ручку газа практически до упора. С каждым поворотом я всё ближе к дому, с каждым поворотом я ближе к тёплой постели, в которой мне удастся уснуть и, может быть, в этот раз я найду способ остаться там с Яникой навсегда.
С каждым поворотом я всё ближе к покою, который мигом наполнится тревогой и волнением. С каждым поворотом я всё ближе к постели, в которой мне снова приснится сон, в котором будет Яника. С каждым поворотом я всё ближе к очередному утру, сил на которое у меня уже нет. Сегодня они закончились полностью. Теперь я чувствую это, как никогда раньше.
Мотоцикл полетел с дороги. Очередной поворот оказался слишком крутым для езды высокой скорости. Я скольжу по асфальту, точно по льду. Мотоцикл остался где-то сзади. Надеюсь, что он не догонит меня ударом в спину. Вместо этого меня нежно встречают кусты осиротевшей от листвы сирени.
Небольшая встряска для того, чтобы прийти в себя? Да пошло оно всё к чертям. Я не хочу приходить в себя.
Я не знаю, как долго я просидел на обочине. Мотоцикл лежал напротив меня. Я даже не встал посмотреть, что с ним. Я просто сидел, пока не промок до нитки. К счастью, во мне нашлись силы стать на ноги. Если мне придётся умереть-то это точно случится не здесь и сейчас. Меня всё ещё ждут дома. Пора ехать. Я не хочу, чтобы дома кто-то
