фору даст — в одной руке у неё бокал с чем-то крепким, типа вискаря, в другой — длинный мундштук с сигаретой. На голове у тётки шляпка, а лицо густо раскрашено косметикой. Хотя, надо сказать, накрашена она не вульгарно. Даже симпатию вызывает у меня почему-то.
— Алла Альбертовна! — Тут же бросается с ней обниматься моя спутница. — Очень рада видеть.
— Я тоже, милочка! Слава богу, ты пришла, я уже не могу выдерживать капризы твоего отца. Он невыносимый.
— Что поделать. — Улыбается Аверина «во все тридцать два». — Папа как всегда переживает, чтобы всё прошло идеально.
Тааак…
Мне всё больше это нравится.
Мамаша сидит с внуком, пока папаша организовывает праздник. И я — что-то вроде ручной болонки, должен умилять всех и не кусаться…
— Знакомьтесь, это Артём. — Указывает на меня Стерва, и взгляд бабуси проходит по мне рентгеном. — Алла Альбертовна.
— Молодой какой. — Выдаёт вердикт старушка. — Но симпатичный. У тебя язык-то есть, Артём?
— Есть, конечно. — Отмираю. — Здравствуйте.
Протягиваю руку для приветствия. Альбертовна ловко перекладывает мундштук в одну руку с бокалом, и я пожимаю сухую ладонь, усыпанную перстнями.
— Ну ладно, ребятки. Идите, развлекайтесь. А я пойду носик припудрю.
Она удаляется, а мы продолжаем свой путь по залу.
Аверина, как ледокол, расчищает нам дорогу сквозь толпу, просто потому, что при виде неё все просто расступаются в стороны. По пути она бросает кому-то приветствия, или просто кивает, отпивая шампанское маленькими глоточками.
— Мне нужно найти отца. — Говорит она, сканируя взглядом помещение. — Он где-то здесь. Ты можешь пока пойти к бару, выпить минералки.
— Да, пожалуй, так и сделаю.
Мы расходимся.
Я слежу одним глазом за тёмной макушкой, мелькающей в толпе. Просто, чтобы не потерять и «держать руку на пульсе». Замечаю, какие взгляды бросают ей вслед присутствующие мужики. Не будь они прицеплены клешнями своих выхоленных спутниц, набросились бы на неё прямо с порога.
Меня это бесит немного. Настолько, что хочется накрыть её своим пиджаком, чтобы не трясла тут своими сиськами охеренными перед другими.
Это не ревность. Просто, раз мне трогать нельзя, то и другим тоже. Даже смотреть.
— Извините… — Поворачиваю голову на звук. — Вы не передадите мне ту бутылку с водой?
Глава 12
Девица слева от меня довольно симпатичная.
Если не обращать внимания на немного перекаченные губы и явно «сделанные» сиськи, которые норовят выпрыгнуть из глубокого выреза, то, в принципе, «с пивком потянет».
— Эту? — Игриво приподнимаю бровь.
Красотка явно меня клеит, вряд ли она реально за водичкой подошла.
— Да, спасибо. — Улыбается профессионально. Ровными выбеленными зубами, так, чтобы не переусердствовать. Я на таких по клубам насмотрелся, когда ещё дружил со своим отцом.
Давно это было…
— А вы здесь один или с кем-то?
— С начальницей. — Говорю правду, хоть и звучит она как-то двояко.
— Я тоже по работе. Светлана. — Представляется незнакомка.
Даже подозреваю, что это за работа. Скорее всего эскорт.
— Артём. — Не, ну девочка симпатичная, и не скалится, как Аверина, каждые две минуты выпуская клыки. Так что, поболтать можно.
— Здесь немного скучно… — Надувает губки, глазами оценивая, насколько «прилична» у меня фигура под костюмом.
Пиджак «за тридцать тыщ рублей» вряд ли её впечатлил. Поэтому делаю вывод, что всё-таки на внешность мою смазливую повелась, а значит ищет одноразового приключения.
В принципе, я мог бы трахнуть её по-быстрому в туалете, пока там Аверина ведёт светские беседы. В качестве морального ущерба. Янка-то об этом точно не узнает…
— Тебя Жорик твой ищет, милочка, пока ты тут с чужими мужиками «скучаешь».
Мы оба со Светой поворачиваемся на скрипучий голос Аллы Альбертовны.
— И тебе бы не мешало поменьше рот разевать, на неё же нажмёшь нечаянно, силикон выдавится… — Старушка никого не щадит и к девочке явно не пылает любовью.
— Вы старая грубая хамка. — Отвечает девица и ещё больше раздувает губы. — Приятно было познакомиться, Артём.
— Ага, мне тоже.
Не, ну ведь она этими губами, может, засасывала бы хорошо… Эх… так и не узнаю…
— Плесни-ка мне ещё коньячку. — Передаёт бокал бабуся. — Это мероприятие меня доведёт до белого каления.
— И что же вас так расстраивает, Алла Альбертовна?
— Ну вот ты, например. — Смотрит в глаза, как орлица, и я замечаю в них знакомый оттенок. — Не успел отвернуться от моей внучки, как уже тебя захомутала эта бесстыжая.
Я смеюсь в ответ.
— Никто меня не захомутал. Я кремень.
Бабушка Стервы ожидаемо мне не верит. Они похожи чем-то, как я сразу не разглядел.
— Честное слово, просто поддержал разговор. Мне такие особы не интересны.
Почти не вру даже, не слишком Света меня впечатлила.
— Правдоподобно оправдываешься. — Кряхтит старуха, выпивая коньяк. — Но меня не проведёшь…
Я пробегаю по залу взглядом, выискивая жёлтое пятно Аверинского платья в дальних углах помещения. Чего она там застряла, хоть самому прям иди её ищи.
— Вы ведь не любовники?
Давлюсь минералкой.
— С кем?
— С Кирой. Я заметила, как глазами друг друга едите, но почти не касаетесь. Когда между людьми секс, они так себя не ведут.
Бабуся ставит меня в тупик.
— Скажем так… свои желания я держу при себе… — Пытаюсь выкрутиться, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего.
Да где ты там, начальница, блин, застряла?
— С Кирой сложно. — Вздыхает Алла Альбертовна, снова подкуривая сигарету. — Тебе она не по зубам. Ты же мальчишка с гонором, а ей мужик нужен. Настоящий.
Не знаю, какую цель она преследует своими разговорами, но если убить мою самооценку, то явно на правильном пути.
Но конечно же, внутри меня сразу рождается протест. Это, типа, я Стерву недостоин?
Мне вроде похрен, что там думает эта престарелая гангстерша, но своим высказыванием она невольно отбрасывает меня на два года назад. В то время, когда я и сам так думал.
— Знаешь, сынок, — Выдыхает едкий дым практически мне в лицо. — Ты мне нравишься. Но ты бы подумал, прежде чем ввязываться во всё это. У Киры ребёнок, у тебя ещё вся жизнь впереди. Да и любит она до сих пор своего Олега…
А вот это уже интересно…
— Какого ещё Олега?
— Да вон они… рядом стоят, разговаривают.
— Отлично… — Ворчу себе под нос.
— Они разбежались, когда Илья родился. Но она, по-моему, до сих пор не остыла.
— И давно у них это? — Делаю вид, что не заинтересован этой новостью.
— Почти пять лет уж. — Тушит сигарету. — Зови меня Аллой. Ненавижу эти обращения по отчеству.
Чем дальше, тем больше мне нравится эта старушенция.
С ней и побухать можно и пообсирать остальных, судя по всему.
— Хорошо. — Улыбаюсь. — Как
