дюжину новых платьев.
Услышав о нарядах, Лика встрепенулась. Ей очень хотелось спросить по новой ли моде платья? Пошили ли комплекты для Брянки и Гвен? Однако заметив, как затихли и даже побледнели фрейлины, принцесса лишь покорно склонила голову и ответила:
— Да, ваше величество.
Той же ночью Лика в желании наладить отношения с родительницей, решила навестить матушку в её спальне — в единственном месте, где они могли откровенно поговорить обо всём. Лике действительно понравились платья, выбранные матерью и её приближенными придворными дамами.
«Гвен и Брянка будут в восторге,» — думала Лика, влезая в ночные туфельки и натягивая халат.
Она вдруг поняла, что впервые за несколько дней испытывает если не полнокровную радость, то хотя бы её тень. Уже за это стоило поблагодарить маму. Ну и за праздник, конечно, — наверняка, на его подготовку ушло немало времени и сил. Лика пообещала себе постараться на несколько дней забыть о своей тоске по Адайну и попробовать повеселиться. Улыбнувшись, она толкнула дверь из своих покоев…
Но та не поддалась. Лика толкнула сильнее. Потом задёргала дверную скобу с силой, уже понимая — дверь заперта. Её заперли.
— Откройте! — крикнула она, догадываясь, что ответят стоящие снаружи стражи.
— Ваше высочество, простите, но мы не можем выпустить вас. Приказ её величества.
— У-у! — со злости Лика пнула дверь и вернулась в кровать. — Клянусь Творцом, маменька, — прошипела она, рывками стягивая с себя халат, — больше я ни-ко-гда не приду секретничать в ваши покои!
Три дня спустя
Будучи виновницей торжества, Лика сидела в центре праздничного стола. Длинный, п-образный стол тянулся вдоль стен Старого тронного зала, который располагался в исторической части королевского замка, построенной ещё из сизого скальника.
По меркам современности зал выглядел мрачновато — под стать Ликиному настроению. Даже множество светильников, гирлянд из бело-розовых цветов и широких лент, обмотанных вокруг квадратных в сечении колонн, не спасали ситуацию.
Впрочем, не спасали её и хвалебные речи и тосты от сидящих по обеим сторонам от Лики родителей. Подняли тосты и два короля, и принц Эрик, и Брянка с Гвиневрой.
Пир шёл своим чередом по заготовленному заранее сценарию. Речи близких перемежались с номерами танцоров и певцов, сменой блюд и маленькими представлениями актёров королевского театра.
Лика сидела посреди всей этой комедии, одетая в прекрасное нежно-розовое платье из бархата с белыми атласными вставками. Для праздника ей выделили семейную реликвию — серьги в виде крупных каплевидных жемчужин розового оттенка.
И это были единственные «слёзы», которые могла себе позволить Лика.
А она хотела плакать.
А ещё лучше подняться, закричать что есть сил, перевернуть свою секцию стола, наслаждаясь всеобщим потрясением и звуками падающих и разбивающихся о каменный пол тарелок, тарелочек, блюд и хрустальных бокалов.
Но она, конечно же, не могла так поступить. Не могла подвести всё и вся. Долг перед собственным древним родом, короной и всеобщее внимание держали её в этом месте, на этом стуле, среди всех этих людей, заставляя сидеть практически неподвижно, да ещё и всё время следить за своим лицом.
Стол тем более стоял невредим. Актёры только что закончили сценку. Ей в очередной раз сменили тарелку с нетронутыми яствами. Огоньки светильников разноцветной радугой сверкнули в хрустале.
Дзинь-дзинь! Ударили по бокалу.
— Позвольте и мне сказать несколько слов, — произнёс сидящий рядом с Брянкой Льюэллин Эриг.
«Советник дракона. Не драконий король,» — Лика почувствовала ком, подступающий к горлу. — «Раз он взял слово, значит…» — она закрыла глаза, не в силах удержать мгновенно выступившие под ресницами слёзы, — «…зря я жду».
Она так и сидела с закрытыми глазами, ведь катастрофа уже случилась — крупная слеза скатилась по онемевшей щеке. За ней последовала другая.
Советник дракона сделал вид, что ничего не заметил и продолжал говорить приличествующие случаю слова и витиеватые фразы.
Но вдруг запнулся, остановился на полуслове. Затихли разговоры на дальних концах и позвякивания посуды. Повисла неловкая тишина.
— Простите, — прошептала Лика, уверенная, что её шёпот услышали во всех концах старого тронного зала, и потянулась наощупь за салфеткой. — Что-то в глаз попало, — попыталась она объяснить гостям своё странное поведение.
Быстрыми изящными движениями принцесса промокнула глаза уголком салфетки, избавляясь, наконец, от мутной пелены, застившей взгляд. И только тут поняла, отчего все затихли, а потом ещё и с мест повставали, чтобы склониться в поклонах и реверансах.
— Ваши величества…
От звука знакомого мягкого голоса у Лики пол поплыл из-под ног.
— …ваши высочества, дамы и господа, прошу прощения за опоздание и за доставленные неудобства, — мягко произнёс король Грайгцура, делая плавный жест рукой и позволяя присутствующим занять свои места.
В этот момент незримая лента, опоясывающая Лику с ног до головы, как ту колонну, лопнула, путы исчезли, она отмерла, по-иному ощущая собственные плечи и спину, и шею, и странное внутренне тепло, разливающееся по телу. Удивительно, но тело оказалось прозорливее разума, ибо разум Лики всё ещё не верил, что самый удивительный, загадочный, благородный и необыкновенно-красивый мужчина прибыл на её праздник и теперь приближается к её столу.
17
Лика
Вспоминая потом события этого вечера, Лика удивлялась, как по-разному можно оценивать происходящее. Однако с течением времени происходят глобальные метаморфозы, и события прошлого, оставившие след в душе, вдруг оказываются не тем, чем казались раньше… мы сами оказываемся совсем не такими, какими были раньше.
В тот вечер Лика была счастливой.
Хорошенькая и умненькая принцесса одного из славнейших королевств всех времён и народов — она стояла на вершине мира, который весь был у её ног, готовый одарить любыми благами, каких она могла пожелать.
Даже то единственное благо, которого ей не хватало для счастья, теперь находилось подле неё. И пусть драконий король не принадлежал ей всецело… смотреть на него… слышать его… знать, что он рядом — Адайна никто не ожидал, но его очень быстро устроили между отцом Брянки и Льюэллином — было самым настоящим, целостным, переполняющим Лику счастьем…
Он подарил ей подарок. Он закончил поздравительный тост, начатый своим советником. Он пригласил её на танец. Он прибыл только ради неё…
И на следующее утро, когда Брянка, Гвен и юные гостьи замка пришли на торжественный завтрак, после которого Лика открывала подарки, а её подружки помогали заполнять конвертики с благодарностями. Даже там Адайн будто стоял за её спиной. Ибо на ней теперь красовался его подарок — тонкий браслет, сделанный в виде золотой цепочки сложного плетения, идеально подобранный по размеру Ликиного запястья. И, может быть, Лике казалось, но это драконье золото совсем не
