еще более неприятным. — зараза, завел и отшил!
В ответ из меня вырвалось что-то похожее то ли на стон, то ли на рык. Дима хрипло рассмеялся и перевернул меня из сидячего положения в лежачее. Будто бы в последний раз, один за другим, хватала обжигающе горячие поцелуи. Его губы на шее, плечах, ключицах.
— Но у меня все же есть один верный способ удовлетворить мою малышку. — с поистине кровожадной улыбкой продолжил разжигать меня Дима.
Говорят, оргазм в голове. Что ж, товарищи, спешу пополнить ваши ряды. Не механические движения, а мимолетные взгляды, прерывистое и тяжелое дыхание, лихорадочные скольжения рук — именно это возносит тебя на седьмое небо. Отсутствие правил и стертые грани — вот, что на самом деле важно.
Он продолжает исследовать мое тело. Дразнит, провоцирует — он снова касается груди. Языком проводит по ареоле и прикусывает сосок. Перед глазами уже давно плывет. Темно, но сквозь не зашторенные окна бьет яркий свет фонаря. В голове набатом бьет одно желание — я хочу этого демона.
Уже не замечаю, как он целует ниже — ласкает живот, не забывая слишком чувствительную сейчас грудь. Все сливается в один горящий комок желания.
— Девочка, ты невероятно отзывчивая. — шепчет он, вытягивая из меня стоны один за другим.
Если он коснется меня там хоть раз, я не сдержусь. Нахожу силы и смотрю на Диму, вольготно расположившегося между моих ног. Даже не задумываюсь, в насколько откровенной позе нахожусь. Это уже не имеет значения. Особенно с ним. Только с ним.
Стягивает трусики и начинает свою пытку: влажно целует бедро, неумолимо приближается к его внутренней стороне. Мне хочется кричать от тех эмоций, что уже просто напросто не способны уместиться во мне. Дима очень чутко чувствует меня. Просит:
— Не сдерживайся, милая. Я хочу слышать, как тебе хорошо. — не могу отказать своему «тирану и деспоту».
На каком-то подсознательном уровне чувствую, что он прожигает меня взглядом. Несколько секунд молчаливого томления, и он раскрывает меня языком там. Не знаю, какая сила продолжает держать меня в сознании, но я чувствую, что то, что происходит сейчас — самое яркое ощущение за всю мою жизнь. С каждым его точным движением ощущаю себя так, будто еще немного и я распадусь на атомы. Дима кружит, давит, но ни одним движением не подводит к финалу, не позволяет завершить эту агонию.
Сквозь бесконечные стоны выдавливаю очередное:
— Пожалуйста… — и он слышит меня, его мощнейшее движение языком без сожаления толкает меня в пропасть. Меня бьет мелкая дрожь, каким-то самым потаённым уголком сознания ощущаю, как Дима сцеловывает слезы.
Чувствую себя невероятно, но, кажется, у меня произошел эмоциональный скачок. Я никак не могу успокоиться и перестать плакать.
— Т-ш-ш, солнышко. Тише, — сажает к себе на колени и успокаивающе гладит по голове.
В его объятиях так уютно, и я верю, что они способны защитить от всего. Надежда, такая призрачная, но такая сладкая, на то, что Дима не сделает мне больно, растет как снежный ком. Мне становится все равно и одновременно важно все на свете. Прошу о единственно стоящей на данной момент вещи:
— Поцелуй меня.
— Все, что захочешь, милая. — припадает к губам нежно и невесомо, при этом не теряя своей твердости. Сижу на нем и понимаю, что за мысль пыталась прорваться сквозь мое пораженное сознание.
— Дим, — мне становится стыдно за то, что все произошло так эгоистично, что ли, — а как же ты?
— А я в душ, малыш. — раздался его приглушенный смех, а затем строгое:
— Чтобы, когда я вернулся, ты уже спала.
Сквозь сон почувствовала, как прогибается соседняя половина кровати, как теплое тело с таким манящим запахом прижимает меня к себе. Почувствовав такую необходимую идиллию, счастливо заснула крепким сном и проспала до самого утра.
Глава 9
Очертил пальцем контур губ, провел по скуле, спустился к подбородку. Мне не хотелось открывать глаза из-за желания продлить эту незатейливую ласку. Щеки коснулась щетина, и я почувствовала на себе невесомый поцелуй и ехидное:
— Я знаю, что ты не спишь, солнышко. Можешь открывать глазки.
— И что тебе не спится?! — притворно воскликнула я.
— Ну кто-то же из нас двоих должен быть более сознательным и приготовить завтрак. — подмигнул мне Дима. — А раз у моей птички болят крылышки, то это дело досталось мне.
— А что у нас на завтрак для птички? — блаженно улыбнулась. Я однозначно попала в рай!
— А для птички у нас пшено. — показал язык и расхохотался.
— Нет, ты, Дёмин, точно не жилец! Обосновался в моей квартире и еще издевается!
— Я предлагал тебе переехать к себе, — пожал плечами, — тогда бы право издеваться осталось за собой.
— Да конечно! На своей территории ты бы вообще берегов не видел. — хмыкнула я.
Дима продолжил подпирать косяк спиной, неотрывно смотря на меня.
— Все, ладно. Может ты выйдешь? — вспомнив, что вчерашний вечер закончился тем, что на мне совсем не осталось одежды, я зарделась.
— Ты очень милая, когда краснеешь. — заметил этот нахал.
— Выйди! — процедила сквозь зубы.
Шикарно, конечно! Вскочил самый первый, быстренько оделся, теперь стоит весь такой приличный, взглядами своими соблазняет других.
— Не выйду. Все, что надо я уже видел вчера. — попробовал в очередной раз применить свой леденящий голос на мне и обломался.
Дорогой мой, Дмитрий Алексеевич, спешу сообщить тебе о том, что, если ты хотел, чтобы я продолжила тебя временами опасаться, следовало не показывать себя с другой стороны. Теперь же, мой милый друг, твои штучки не работают, ибо я прекрасно знаю, что мне ничего не будет. — пронеслось в моей голове. Шикарное чувство — будто иммунитет в видеоигре получил!
С невозмутимым видом, прожигая дырку в Дёмине, лежа, закаталась в одеяло и встала. Волоча за собой длинный шлейф, босыми ногами прошлепала на кухню. Ну как прошлепала — на половине пути меня перехватили и, взвалив на себя, вернули в кровать.
— Полы холодные, отопление еще не скоро включат, куда босиком понесло тебя?! Еще лечить от простуды не хватало! — прорычал недовольно.
— Слушаюсь, папочка! — едко бросила. — Я тебе не ребенок, чтобы мне все запрещать!
Тот вскипел:
— А ведешь себя именно как ребенок, потому что не можешь прожить и дня, чтобы не втянуть себя в какое-то недоразумение! Если ты не можешь позаботиться о себе, то это буду делать я! И это не обсуждается! — припечатал своим коронным.
— Нет, именно это мы сейчас и обсудим! Какого черта ты возомнил себя не пойми кем? — сорвалась на крик я.
Дима сейчас был
