в одиннадцать. А открывается в семь, когда персонал приходит. Ночью сторож есть, если вдруг чего, но его ж, небось, не добудишься — ха-ха-ха! Ах, и вот же ещё что, — он взял Андрея под руку и подвёл к столу в углу. — Карту берите, сразу парочку — себе и Екатерине Максимовне. Людочка сказала, она учительница ваша? Очень хорошо, очень хорошо. Людочка так прямо и сказала: нечасто встретишь сегодня такую похвальную заботу о подрастающем поколении.
Андрей взял из придавленной большой галькой стопки пару отпечатанных на ротаторе листков — но тут его собеседник сорвался вдруг с места и на всех парах устремился в другую сторону.
— Екатерина Максимовна? — затараторил он с новой силой, обращаясь к спускающейся по лестнице Кате. — Очень приятно, очень приятно. Надеюсь, сегодня вам уже лучше? А мы тут, видите, с воспитанником вашим беседуем. Прекрасный молодой человек, просто прекрасный.
Катя в растерянности посмотрела на Андрея. Он подмигнул ей и бросился на помощь.
— Знакомьтесь. Всеволод Илларионович, — представил он ей соседа. — Я как раз говорил ему, что у вас вчера после ужина голова заболела, и вам пройтись понадобилось. Он очень за вас беспокоится.
— Спасибо, — мило улыбнулась она толстяку, — всё уже прошло. Это от поездки, наверное, от жары. Но ничего страшного, даже без таблетки обошлось.
— Ну вот и хорошо, вот и хорошо. Болеть в отпуске — самое последнее дело. Тем более, завтра же у нас экскурсия… Ах, я же не рассказал ещё. По пятницам, с утра записывают желающих, а после обеда — везут. Людочка была очень довольна. — Тут он вспомнил о данном ему поручении и хлопнул себя конвертом по лбу. — Мне же Людочка наказала! Бегу. Всего наилучшего. Приятного, полноценного отдыха!
— Уф! — выдохнул Андрей, когда тот выбежал во двор, — пошли скорей, а то сейчас сюда ещё и Людочка явится.
Они с Катей выскочили через противоположную дверь и поспешили в сторону моря.
— Андрей, кто это? И кто такая Людочка?
— Это наш сосед напротив, из Ташкента, работает главным бухгалтером в сберкассе. Людочка — его жена Людмила Игнатьевна, работает там же кассиршей. В Воронеже у неё есть младшая сестра, которую недавно бросил муж, и она сейчас очень страдает. Поэтому Людочка постоянно пишет ей письма чтобы отвлечь от горестных дум. Ещё вопросы есть?
— Есть. С чего он решил, что ты — мой воспитанник?
— А про нас, похоже, весь пансионат уже знает. Ну или очень скоро узнает.
— Что они про нас знают? — испуганно спросила Катя, даже остановившись от неожиданности.
— Да нет, ничего такого. Знают, что ты — моя училка. Пошли.
— Твой вчерашний знакомец растрепал? — в Катином голосе послышалось неодобрение.
— Зачем? Этому егойная Людочка сказала, а она, как я понял, услышала, когда ты нас оформляла.
— Это та, наверно, что передо мной была. Тоже с двумя паспортами… У неё ещё шиньон сбился, а я так и не решилась ей сказать…
— Ну вот видишь, а на хорошего человека наговариваешь. В общем, сегодня к обеду Севочка разнесёт информацию всем, кого сумеет за пуговицу поймать. Только нам-то что? Самим меньше объясняться.
— Да оно так, конечно… Но всё равно… — она нервозно поёжилась. — Чувствуешь себя как муха под микроскопом…
С верха лестницы Катя окинула взглядом начинающий уже заполняться понемногу пляж. При свете дня он не выглядел больше уголком далёкой загадочной планеты. Синее небо, искрящийся песок, по сверкающему под солнцем морю весело бегут друг за другом белые барашки…
— Скажи честно, — спросила она Андрея с лёгким вздохом, качнув головой в сторону уже плещущейся в воде публики, — тебе с ними вот прямо сейчас знакомиться охота?
— Да я б тут и вообще ни с кем не знакомился. Но, похоже, придётся…
— Нет, Андрей, так тоже нельзя. Конечно, познакомиться надо — но не на пляже ведь. Я так не привыкла. Сама, по крайней мере… Пристроимся пока где-нибудь в сторонке, сами не будем подходить, а?
Они нашли себе место ближе к правому краю, почти у подножия второй, полностью разбитой лестницы.
— Ты как думаешь, здесь медузы есть? — Катя убрала в полосатую пляжную сумку рубашку и шорты, надела на голову жёлтую, в тон купальнику шапочку.
— Должны быть. А ты их, что, боишься? Они просто так на людей не бросаются. Жалят, только если схватить неудачно.
— Нет, не боюсь, наоборот, поймать хотела — такое странное создание. А жалятся они сильно?
— По-разному. Как крапива, примерно. Ты знаешь, мне они тоже всегда нравились, но многие их почему-то не любят, девчонки особенно. Говорят, противные. А по мне так любые животные хорошие. В детстве я даже мечтал в зоопарке работать, как вырасту.
— А что ж тогда не на биофак собираешься?
— Ну а чего б я на него пошёл? По зоологии у меня четвёрка всего, а по ботанике — так и вообще трояк. И потом, биологи, по-моему, животных вовсе даже не любят. Вот хоть Павлова возьми. Ты б над своей собакой так издеваться стала?
— Нет, конечно. Ну ты сказал!
— О чём и речь. Биологи, они — как крестьяне: растил, растил свою Бурёнку, холил-лелеял… А потом бац — и зарезал. И не шевельнулось даже ничего.
— Но не все ж они, наверное, такие.
— Кто, крестьяне?
— Да нет, биологи. Некоторые ведь просто за поведением наблюдают.
— Ну да, наверно… Вон, смотри!
В воде, у самой поверхности, плавно колыхался белёсый полупрозрачный зонтик.
— Ой! А поймать можно? Точно не ужалит?
— Эта — вряд ли. Сильно жалятся которые крупнее и с фиолетовой каёмкой по краю. То есть это в Крыму такие, но здесь, я думаю, те же самые.
— А знаешь, так она совсем не такая красивая, как в воде, — немного разочарованно прокомментировала Катя, держа медузу в руках и рассматривая её со всех сторон. — Просто студень какой-то — и всё. Как ты думаешь, сколько она без воды может?
— Не знаю. Пока не высохнет, наверно. Хочешь эксперимент провести?
— И кто-то тут ещё академика Павлова ругал, — она взглянула на Андрея с насмешливым укором, опуская медузу назад в море. — Плыви, красавица — пока отдельные юные натуралисты тебя науке в жертву не принесли…
Вернувшись на берег, Катя опять нацепила на нос тёмные очки и растянулась на песке, с наслаждением впитывая в себя тёплые, но ещё не слишком жаркие лучи утреннего солнца… И ведь что самое забавное, пришла вдруг в голову мысль, похоже, она таки получила ровно то, что хотела. Чуть приоткрыв один глаз, Катя скосила его в сторону Андрея…
