него Карлос и начал меня подозревать, — заявил Борис Борисович.
— Стоп! Это же мой зоопарк! Это мой паук-бокоход! — закричал Веня. — А какой породы была собака?
— Маленькая такая, как блоха, — ответил Борис Борисович.
— Чихуахуа! Это же моя мама! — воскликнул Веня.
— Напомни, кто там у тебя еще в зоопарке, — попросила Грета Даниловна.
— Змея, хомяк, черепаха, котенок и еще кто-то, кого я не помню, — ответил Веня.
— О! Точно! Змея — это моя жена, — заявил Борис Борисович, — Не смог я не думать об ее змеиной сущности, совершая трансформацию. Черепаха и котенок — это мои сыновья.
— А кого ты еще трансформировал? Кого я не помню? — спросил Веня.
— Откуда я знаю, кого ты там не помнишь? — удивился Борис Борисович. — А! Вспомнил, кого ты не помнишь! Это же моя теща! В тот день, когда я собирался ее трансформировать, в школу привезли ай-ай. Это мадагаскарская руконожка. Редкий экземпляр. Я весь день только о ней и думал. У тещи не было шансов.
— Да ты чудовище! Возвращай всех назад! — закричала Бри.
— Не надо! — взвизгнула Грета Даниловна. — Неизвестно, в кого он их еще превратит! Только Веня сможет всех вернуть назад. Не зря эти все животные пришли именно к нему.
— А я сейчас и вас трансформирую! Моей следующей подопытной крысой должен был стать Гоблин — сын моего Пука…
— Гоблин — ваш внук?! — опешила Грета Даниловна.
— Вы не знаете имени своего внука? — еще больше удивился Веня.
— Да! Я не помню, как его зовут, потому что длина его имени в два раза больше, чем у Пука. Гоблин — это апогей тупости, мерзости и идиотизма всей моей семейки! Такого придурка у нас еще не было и…
БАЦ! Борис Борисович грохнулся на пол, как мешок с навозом.
— Да думат Боди Боди бидет годи, — грустно произнес Гоблин.
— Ой! Ты же его убил! По голове-то зачем? — испугалась Грета Даниловна.
— Молодец, Гоблин! Правильно! А то превратил бы он нас в лягушек, — выпалила Бри.
— Надо же, я стал понимать Гоблина! Он сказал: «Я думал, что Борис Борисович его любит». Поэтому, видимо, он его по голове и бацнул. Из разочарования в любви, — пояснил Веня.
— Давайте его свяжем и вызовем полицию, — предложила Бри. — А то очухается сейчас. Ну его! Мерзкий тип.
Так и сделали.
Мук Аркадьевич первый приехал на место происшествия и принялся усердно рукоплескать талантливому адвокату.
— Веня! Ты просто чудо какое-то! Как я тобой горжусь!
— Спасибо, Мук Аркадьевич! — смутился Веня. — Только еще придется расколдовать моих родителей, отца Карлоса, самого Карлоса, двух сыновей, жену и тещу Бориса Борисовича.
— А я бы хорошенько подумала, надо ли последних четверых возвращать обратно. Пусть остаются гадами, — заявила Грета Даниловна.
В этот момент Борис Борисович застонал.
— О! Очнулся! Давай, Гоблин, еще раз по голове его хорошенько шандарахни, — попросила Бри.
Гоблин послушно взял стул и замахнулся.
— Ну-ну-ну! Не надо! — остановил Гоблина Мук Аркадьевич. — Мы его лучше посадим в тюрьму. Так будет эффективнее. А ты, Веня, расколдуй всех.
***
Несколько недель Веня изучал устройство, тренировался концентрироваться и управлять своими мыслями. В конце концов, решил испытать судьбу. Он понял, что животные прячутся в вентиляционной трубе. Больше негде. Оставалось их выманить, для чего он подошел к зарешеченному отверстию в стене ванной комнаты и сказал: «Я все знаю. Вам нечего больше бояться. Я хочу вас вернуть к нормальной жизни. Выходите».
Первой из отверстия выскочила чихуахуа и принялась безудержно вылизывать Венин нос, отчего тот радостно засмеялся и крепко ее обнял. Затем выполз паук-бокоход. Веня преодолел брезгливость, взял его на руки и погладил. Когда весь зоопарк предстал перед Веней, он направил их в свой кабинет.
В кабинете змея увидела луковицу и зашипела.
«Не волнуйтесь. Я верну вам прежний облик с помощью этого устройства. Я отключил все телефоны, запер все двери. Меня никто не сможет отвлечь. Я все сделаю правильно» — успокоил Веня змею и приступил к волшебству.
Через десять минут змея трансформировалась в миниатюрную красивую, но измученную женщину.
— Как же больно! Кости до сих пор трещат! — застонала Клара, лежа животом в пол. — Какая же сволочь! Ненавижу! Наплел тебе, наверное, чепухи всякой о несчастной семейной жизни! О том, что я его не люблю! Бред это все! Он всегда был злодеем. Я влюбилась, как школьница. Бегала за ним. Потом забеременела, и он согласился жениться. Год спустя у него диагностировали диссоциальное расстройство личности, шизофрению, синдром прыгающего француза, боантропию, синдром бредового паразитоза, синдром интерметаморфоза и что-то там еще.
— Я думаю, и этого достаточно, — сказал Веня.
— Он думал все время только о себе, о том, что не ценят его, не повышают, мало денег платят. Детей испортил. Научил быть высокомерными негодяями. Много лет назад старший сынок, который, как раз, напугал Веню, притащил младенца, положил его в прихожей на коврик и молча ушел. Я приняла ребенка. Не выбрасывать же. А теперь этот мерзавец придумал в бога поиграть с какой-то луковицей. Ой! Надеюсь, что его посадят.
— Конечно, посадят, — уверенно заявил Веня и принялся расколдовывать чихуахуа.
Как только собака обернулась в Милу, то бросилась к сыну с объятиями и поцелуями.
— Венечка, ты умничка. Ты все разгадал. Все правильно сделал. Мы так тобой гордимся.
Веня не смог сдержать эмоций, укрылся материнскими волосами, закутался в бархатные объятия и зарыдал.
— Я так скучал.
— Я тоже скучала, сынок.
Они обнимались до тех пор, пока паук не пощекотал Венины пятки.
— Ой. Мы совсем забыли об остальных, — сказал Веня.
Через сорок минут весь зоопарк очеловечился. Отец-паук крепко обнял сына и произнес:
— Ты просто гений! Ты все понял! Я старался, как мог. Выползал время от времени из дома через вентиляционное отверстие, следы оставлял, но больше ничего не мог сделать в образе паука. Сделал все ты!
— Ты даже в пещере побывал! На самолете, что ли, летал туда?
— Меня туда носил Карлос, с которым я познакомился в подвале школы. После того, как я перед ним исполнил чечетку, он понял, что я непростой паук.
— Ты умеешь танцевать чечетку? — удивилась Мила.
— Освоил самоучитель, который валялся на полу в подвале. А еще я указал лапками на буквы, из которых Карлос составил слова «Останови Бориса Борисовича. Забери луковицу». Тогда он и проник в кабинет и стащил энциклопедию, а луковицу не нашел. А потом куда-то исчез, — загадочно произнес Александр. — Ну, да ладно! Как я горжусь тобой, сынок!
— Спасибо, папа. А почему вы прятались?
— Да это все они! — Александр указал на семейку Бориса Борисовича. — Они боялись, что ты
