у них заведено, это уж они решат сами.
Что касается того, кто травил Хемнель, но ошибся, втянув в свои махинации саму принцессу – его никто судить не станет. Интриги? Наветы? Распространение слухов? Никто и головы не повернет. Принцессе придется все сделать самой. Что же, собственно, она собирается делать? Выцарапать глаза? Выпустить кишки? Столкнуть с лестницы? Это все детские шалости. Отнять жизнь не проблема. Отнимать нужно то, что человек больше всего хочет иметь, вот тогда ему будет досадно!
Принцесса поразмыслила об этом еще немножко, а под конец вспомнила, как Хемнель «летела» над ней на лестнице, и сжала башмачок двумя руками.
– Чтобы разобраться, мне нужна будет твоя помощь, – Хемнель не возразила.
Для того чтобы превратить задуманное в сделанное, принцессе понадобится, пожалуй, еще и пара живых помощников: один посильнее, а другой повесомее, вроде кузнечной кувалды. Первого можно добыть в лагере сопровождающих, а для этого надо пересечь ручей и выйти к нему через поляну. Подробности можно обдумать по дороге.
Пользуясь свежими навыками горного барана и приливом сил, она добралась до ручья. Поток был не очень широким и уж совсем неглубоким, но довольно быстрым, и, надо думать, холодным. Чуть в стороне принцесса угадала среди отблесков воды несколько больших камней, лежащих цепочкой поперек русла, и в попытке остаться сухой решила ими воспользоваться.
Чтобы перелезть с первого камня на второй, принцессе потребовались обе руки, поэтому башмачок Хемнель пришлось нести зубами. При штурме третьего принцесса всерьез пожалела, что пальцы на ногах у нее не такие длинные и умелые, как на руках. Четвертый камень был плоским и протяженным, но выступал над водой всего на ладонь. Хорошо бы пройти по нему ногами, а не как собака с ботинком в зубах. Нужно было сделать всего шажка четыре, а там уже сухие камни другого берега.
– Только бы не поскользнуться! – говорила себе принцесса на каждом шаге, действуя аккуратно и медленно.
Она прошла по камню, перенесла левую ногу через проток, на другой берег и высмотрела за что хвататься руками.
– Только бы не поскользнуться, – сказала принцесса, освободила руки, снова зажав ботинок в челюстях, толкнулась правой ногой и поскользнулась.
Она упала на правый локоть и бедро. Удара о камни она не почувствовала, потому что его скрыла вода, оказавшаяся не холодной, а нестерпимо ледяной. Прежде чем потерять сознание навсегда, чего очень хотелось, принцесса нащупала левой рукой какой-то выступ и, вложив в это движение все силы, выволокла себя на сухие камни.
Некоторое время она лежала и думала, что уже не может разобраться, где у нее саднит, где жжет, а где стынет. Казалось, что тело больше не будет слушаться ее никогда, и она даже не могла на него за это сердиться. Так она и будет здесь лежать тихо и спокойно. Такую ее здесь и найдут – побитую, но умиротворенную, как будто она просто уснула прямо с башмаком во рту.
– Тьфу! – сказала принцесса, вытаскивая башмак, потому что это уж совсем никуда не годилось.
Теперь ее найдут красивую и… Подождите-ка! Она же вытащила ботинок правой рукой. Значит, она целая! Принцесса пошевелила правой ногой, и та, уныло ворча, пошевелилась! Если так, то, к сожалению, еще не пришло время лежать тихо и спокойно. Принцесса села.
Правая туфля соскочила с ноги и потерялась где-то в течении ручья. Правый чулок намок, шерсть отяжелела и теперь тянулась и сползала при малейшем движении. Принцесса запустила руки под подол, отвязала чулок и сняла его. Правый бок подмок, но даже не ударился. Правый локоть сгибался, хотя завтра вся рука, скорее всего, будет фиолетовая.
Затруднения левой части тела на этом фоне были признаны несущественными и ей было приказано не жаловаться. Принцесса посмотрела на костры лагерей, оценила расстояние и подумала, что ночь не бесконечная.
Если хочешь куда-нибудь дойти, надо переставлять ноги. А в особо сложных ситуациях еще и руки! Очень простое правило. Что бы ни было – переставляй ноги! Принцесса решила добавить его в свою собственную «Книгу Правил» под номером восемь. Хорошо бы ее еще и начать писать! Когда есть возможность писать, никакие правила на ум не приходят. А когда приходят, тут уж не до писания.
Почему всегда так? Почему она все время в какой-то… Принцесса заменила слово из запасов знакомого конюха на «в странном положении»? Ладно, бывают обстоятельства, в которых ей приходится действовать, просто потому что она принцесса, а значит – главная. Но вот, например, сейчас замок ведь до отказа набит особами королевских кровей! Принцесс и принцев – хоть с лестницы сбрасывай! Однако почему-то все лежат в теплых постелях, и только она одна лазит в темноте по камням и падает в воду! Ей что, больше всех надо?
Нет же! Ничего ей не надо! Она же не ради славы, не ради – засоси ее трясина – власти, даже не ради каких-нибудь сокровищ! Всех сокровищ, вон, один поношенный башмачок. Была бы она просто сумасбродная любительница приключений, вечно влезающая, куда не просят – тоже было бы понятно. Так ведь – нет! Ее не то что просят, а буквально насильно втягивают!
Главное, что «везет» ей на такие истории необычайно – что ни поездка, то какие-нибудь заговоры, убийства и конокрадства! Сидела бы дома, в славном городе Аррантоне. Там тихо, безопасно и никогда ничего… Принцесса замерла между камней на четвереньках, свесив голову, и перелистала некоторые страницы своей не очень длинной биографии.
– Похоже, поездки-то ни при чем! – честно признала она вслух. – А что ж тогда?
Немедленного ответа не было, и принцесса, пообещав себе подумать об этом при первом же досуге, огляделась. Оказалось, что до возвращения человеческого облика ей осталось совсем чуть-чуть. Буквально через пару шагов камни начинали мельчать, а затем и вовсе уступали место ровной земле, покрытой мелким щебнем и жесткими кустиками травы. Там принцесса наконец смогла разогнуться и снова стать прямоходящей.
Стараясь не спешить, чтобы аккуратно ставить босую ногу и не изрезать ее о щебень, принцесса в конце концов добралась до дороги, идущей вдоль берега большой реки. За дорогой начинался прибрежный лужок, где и стояли разномастные шатры, путевые фургоны и кареты, горели костры, а за всем этим, еще ближе к реке, паслись лошади. А вот перед дорогой, со стороны принцессы, была на совесть выкопанная водоотводная канава.
Принцесса сползла в нее на том, что еще оставалось целого от основания спины, прочавкала по сырому дну, щекотно продавливая жижу между пальцами босой ноги, и на локтях и коленях взобралась по противоположному склону. В результате, лежа на животе, она высунула голову над уровнем земли возле небольшого куста, ровно напротив лагеря собственной свиты. До него было шагов сорок. Принцесса видела двух дежурных солдат у костра посередине, еще какой-то человек сидел сразу за огнем. Остальных не было видно.
Справа стоял лагерь борлонцев. Там караульные сидели не у костра, а стояли вдоль дороги в количестве аж четырех штук. Дисциплина! Слева были палатки мельхийцев, между ними виднелось какое-то движение, у костра толпились люди.
Принцесса не хотела пересекать открытое пространство на виду у всех, в одном чулке, грязная и изодранная. Она только начала думать, как ей приманить кого-нибудь из своих, как из ближнего шатра вышел рыцарь Моартелл, зевнул и двинулся прямо к принцессе. Надо же! Ей наконец улыбнулась удача!
Рыцарь шел к самому кусту. Еще на ходу он начал поднимать спереди длинную рубашку и что-то там под ней развязывать. До принцессы внезапно дошло, зачем именно рыцарь посреди ночи отошел от шатров к канаве. Ну нет! Удача не улыбалась, а сардонически ухмылялась!
– Добрый вечер! – глотая от холода гласные, сказала принцесса из-под куста, не дожидаясь, пока Моартелл справится с завязками.
Рыцарь замер. Принцесса попыталась немного выползти из канавы и приподняться.
– Так вышло, мне нужна помощь!
Рыцарь провел ладонью по лицу, пытаясь протереть заспанные глаза, и быстро огляделся.
– Пожалуйста, – продолжила принцесса, торча из канавы примерно на половину своего роста. – Не могли бы…
Внезапно рыцарь попятился, потом развернулся и почти побежал к лагерю.
– Эй! – окликнул он дежурных и стал что-то говорить неразборчиво.
Принцесса сползла обратно и уронила лицо на траву. Стерлядь копченая, это вообще нормально? Она всхлипнула, не зная от усталости или от смеха. Надо будет сказать отцу, чтобы он пересмотрел устав королевского рыцарского
