Книга Восхождение королей - К. С. Пакат

— Ваше Величество, — приветствовал Гийон.

— И неожиданно ты поменял сторону.

Дэмиен смотрел на него с отвращением. Гийон, насколько мог заметить Дэмиен, не был ни под каким арестом. Он имел полную свободу действий и во многом по-прежнему был главой форта, даже учитывая то, что теперь власть находилась в руках людей Лорена. Какая бы сделка ни была заключена у Гийона с Лореном, он получил многое в обмен за свое сотрудничество.

— У меня много сыновей, — сказал Гийон, — но запас не бесконечен.

Если Гийон хотел сбежать, полагал Дэмиен, то его возможности были ограничены. Регент не был снисходительным человеком. У Гийона не оставалось большого выбора, кроме как с радушием принимать Акиэлоссцев в своих комнатах. То, что возмущало — это легкость, с которой он приспособился к такой смене — роскошь его покоев, отсутствие любых последствий за все то, что он сделал.

Дэмиен вспомнил о людях, погибших при Чарси, а потом он вспомнил Лорена, осевшего на стол в шатре и сжимавшего рукой плечо, когда его лицо стало белым в последней настоящей эмоции, которую он выразил.

Дэмиен пришел сюда, чтобы узнать все возможное о планах Регента, но у него на языке вертелся только один вопрос.

— Кто причинил вред Лорену при Чарси? Это был ты?

— Он не рассказал тебе?

Дэмиен не разговаривал с Лореном наедине с того вечера в шатре.

— Он не предает своих друзей.

— Это не секрет. Я взял его в плен на пути к Чарси. Он был доставлен в Фортейн, где вел переговоры со мной за свое освобождение. К тому времени, как мы с ним пришли к соглашению, он провел некоторое время как заключенный в тюремной камере и перенес небольшой инцидент с плечом. По-настоящему раненым оказался Говарт. Принц нанес ему сокрушительный удар по голове. Через день он умер, проклиная врачей и постельных мальчиков.

— Ты оставил Говарта, — спросил Дэмиен, — в камере с Лореном?

— Да. — Гийон развел руками. — Так же, как помог провести государственный переворот в твоей стране. Теперь, разумеется, тебе нужно мое письменное свидетельство, чтобы вернуть трон назад. Это политика. Принц понимает это. Вот поэтому он заключил с тобой союз, — Гийон ухмыльнулся, — Ваше Величество.

Дэмиен заставил себя говорить очень спокойно, потому что пришел сюда узнать от Гийона то, что не смог бы узнать от своих людей.

— Регент знал, кто я?

— Если он знал, то посылать тебя в Виир был довольно большим просчетом с его стороны, не так ли?

— Да, — ответил Дэмиен. Он не отводил от Гийона взгляд и наблюдал, как кровь приливает к его щекам, и они покрываются пятнами.

— Если Регент знал, кто ты, — сказал Гийон, — тогда он надеялся, что по прибытии в Виир Принц узнает тебя и будет спровоцирован на грубую ошибку. Либо так, либо он хотел, чтобы Принц взял тебя в постель. Осознание того, что он сделал, убило бы его. Как тебе повезло, что этого не произошло, — сказал Гийон.

Дэмиен взглянул на него, и внезапно его начало тошнить от уклончивых речей и двойной игры.

— Ты поклялся священным долгом сохранить трон для своего Принца. Вместо этого ты предал его за власть, за личную выгоду. Что это тебе дало?

В первый раз Дэмиен увидел, как что-то искреннее промелькнуло в выражении лица Гийона.

— Он убил моего сына, — сказал Гийон.

— Ты сам убил своего сына, — ответил Дэмиен, — когда кинул его на путь Регента.

* * *

Опыт походов Дэмиена с находящимся в разногласии отрядом подсказывал, чего ожидать: еда теряется; оружие, предназначенное для одних, попадает к другим; все необходимое для выполнения повседневных задач в лагере — отсутствует. Он имел с этим дело на всем пути из Арля до Рейвенела.

Но он не имел дела с Македоном. Первый раунд начался, когда Македон отказался принимать для своих отрядов дополнительный паек, поставленный из Фортейна. Акиэлос не избалованный. Если Виирийцы пожелают доставить себе удовольствие забрать всю эту дополнительную еду, они могут так и поступить.

Прежде, чем Дэмиен открыл рот, чтобы ответить, Лорен заявил, что он также перераспределит питание среди своих собственных отрядов, чтобы не было несоответствия. На самом деле, любой от солдата до короля с обеих сторон будет получать одинаковую порцию, и порция эта будет определена Македоном. Теперь Македон сообщит им, каков будет размер порции?

Второй раунд был стычкой, которая развязалась в Акиэлосском лагере. Акиэлоссец с разбитым носом, Виириец со сломанной рукой и Македон, говорящий с улыбкой на лице, что это было не более, чем дружеское состязание. Только трус боится состязаний.

Он обращался к Лорену. На это Лорен ответил, что, начиная с этого момента, любой Виириец, ударивший Акиэлоссца, будет казнен. Он верит в честность Акиэлоссцев, сказал он. Только трус может ударить человека, которому не позволено ударить в ответ.

Это было все равно, что наблюдать, как кабан пытается охватить необъятную небесную синь. Дэмиен помнил это ощущение, когда ты против воли подчиняешься Лорену. Лорен никогда не нуждался в использовании физической силы, чтобы заставить людей подчиниться себе, как не нуждался и в любви своих людей, чтобы добиться своего. Лорен добивался, потому что, когда люди пытались ему сопротивляться, то, изящно переигранные, понимали, что не могут.

И, действительно, роптали лишь Акиэлоссцы. Люди Лорена проглотили этот союз. На самом деле, то, как они говорили о своем Принце теперь, не слишком существенно отличалось от того, как они говорили о нем раньше: холодный, как ледышка, за исключением того, что теперь он был достаточно холодным, чтобы трахнуться с убийцей своего брата.

— Присяга должна проводиться по традиции, — сказал Никандрос. — Праздник на всю ночь для генералов, ритуальные игры, показные бои, и октон. Мы соберемся в Марласе. — Никандрос воткнул еще одну фигурку в песчаную карту на столе.

— Сильная позиция, — говорил Македон. — Сам по себе форт неприступен. Его стены никогда не знали брешей, только были сданы.

Никто не смотрел на Лорена. Но не имело значения, даже если бы они смотрели. Выражение его лица не говорило ни о чем.

— Марлас — крупномасштабный оборонительный форт, такой же, как и Фортейн, — позже обратился Никандрос к Лорену. — Достаточно большой, чтобы вместить обе наши армии, там внушительные внутренние казармы. Ты увидишь его потенциал, когда мы туда доберемся.

— Я был там раньше, — сказал Лорен.

— Значит, ты знаком с местностью, — ответил Никандрос. — Это все упрощает.

— Да, — сказал Лорен.

Позже Дэмиен взял свой меч и вышел за пределы лагеря, чтобы потренироваться. Среди зарослей деревьев он нашел понравившуюся ему поляну и начал тренировку, которую повторял каждую ночь.