ключ и запретила выпускать меня. Папа тогда был в отъезде, а слуги боялись его жену, как огня.
– Сколько тебе было лет тогда?
– Восемь, – прошептала я и попросила:
– Не спрашивайте меня больше, пожалуйста, – мне действительно было больно вспоминать то, что я тогда пережила.
– Хорошо, пока не буду, – вздохнул магистр. Подхватил меня на руки и велел:
– Обними меня за шею и закрой глаза, так тебе не будет страшно. Нам нужно идти, и я тебя понесу внутри пещеры.
– Н-нет! – я опять задергалась, но магистр только крепче сжал меня и попросил:
– Неличка, я знаю, что сейчас тебе очень плохо, но давай попробуем справиться. Нам нужно идти, иначе проход закроется, и неизвестно, сможем ли мы еще раз его найти. Давай, девочка, сделай, как я сказал, и все будет хорошо. Я с тобой.
Голос магистра звучал так мягко, даже ласково, что от удивления я на миг забыла о своем ужасе. Послушно обняла крепкую шею, уткнулась носом в меховой воротник, и закрыла глаза: когда-нибудь я должна побороть свой страх. Пусть это будет сегодня, когда рядом этот мужчина.
На руках магистра было удобно и пахло, – как всегда от него, – морозом и горьким миндалем. От его близости мой огонь горел мягко и ровно, согревая своим теплом.
Я старательно сжимала веки и удивлялась тому, что еще неделю назад ненавидела магистра, а сейчас он единственный, к кому я могу обратиться за помощью. И кто уже помог – ведь приезд ректора отменился не просто так!
И он несет меня на руках, укрывая от моего самого большого страха. И еще, теперь он мой муж, как же я об этом забыла?! Даже не верится, что к таким огромным переменам в моей жизни привел один-единственный, неудачно сорвавшийся с моей руки снежок! Или, наоборот, удачно?
Я немного передвинула голову на широком плече и вдруг зевнула – все-таки сегодня я спала очень мало, а в руках магистра так уютно.
– Спи, Нелайя, нам еще долго идти, – шепот я услышала на самой границе между сном и явью.
Когда я открыла глаза, было светло. Я лежала на толстом покрывале, моя голова покоилась на плече магистра, и одна его рука разместилась у меня на спине.
Рядом на земле, опустив голову на лапы, лежал белый волк. Заметив, что я на него смотрю, зверь поднял морду и от души зевнул, продемонстрировав мне огромные, острые как пики, клыки.
Не шевелясь, я смотрела на волка, пытаясь понять, что в нем не так, кроме зеленого цвета глаз, и почему мне кажется, что это не совсем волк?
Магией двуликих от него не веяло, значит не оборотень. Но что тогда?
– Выспалась? – оборвал мои размышления голос магистра. – Тогда идем дальше.
Я села и огляделась.
Мы расположились на маленькой полянке, под большим раскидистым дубом, укрывшим нас ветками, словно шатром.
Странно, сейчас зима, а в этом месте было тепло, словно наступило лето. Вернее, ранняя осень – деревья стояли зеленые, но кое-где уже мелькали багряные и желтые тона.
Я с трудом встала на затекшие ноги и направляемая магистром, пошла вперед. Впереди бежал неторопливой рысью волк, за ним шла я. Замыкал нашу процессию магистр.
Мы шли уже несколько часов, изредка останавливаясь передохнуть, а узкой тропинке, что вилась сквозь плотный, густой лес, казалось, не будет конца. Ужасно устали ноги, хотелось пить и есть. Да еще шубка, которую я несла в руках, начала казаться тяжелой, словно сделанной из камня.
– Магистр… Кристиан, – не выдержала я, когда в очередной раз споткнулась от усталости и точно пробороздила бы носом землю, если бы не поймавшая меня рука куратора, – откуда вы знаете, что мы идем правильно? Синий лес не так огромен, чтобы идти по нему целый день и не добраться до края. И я помню, как феечки мне рассказывали, что алоцвет растет в мертвой части леса, примерно там, где мы встретили мухарга.
– Это и есть мертвая часть леса. Магия иллюзий, Нелайя. Все, что ты видишь, тебе только кажется. Нас ведет Арс, и ему можно доверять, у него есть… способность видеть зачарованные вещи и места, – ответил магистр и протянул мне бутыль с водой. – Сделай пару глотков, не больше, и пройдем еще немного. Если через полчаса не дойдем до места, остановимся и разобьем лагерь для ночлега.
Магистр говорил спокойно, но чувствовалось, что и он уже устал: широкая грудь вздымалась и опускалась энергичнее, чем обычно, голос сделался тусклым. Он нес большой заплечный мешок, чем-то плотно набитый, и, кажется, довольно тяжелый.
К тому же Кристиан давно забрал у меня шубку, и теперь нес и ее тоже, вместе с туго свернутым покрывалом, на котором я лежала, когда мы вышли из пещеры. А до этого, неизвестно сколько, нес меня на руках.
– Держись, девочка, – приободрил он меня. Внезапно поднял руку и костяшками пальцев провел по моей щеке. Глаза его вдруг потемнели, цвет их из голубого сделался глубоким, почти черным, а на дне зрачков вспыхнул мрачный огонь. Горящий взгляд прошелся по моему лицу, и магистр шагнул ко мне:
– Нели… – голос прозвучал странно хрипло, будто простужено.
– Магистр. Кристиан.
Он стоял очень близко: склонившееся ко мне лицо оказалось совсем рядом, так что моей кожи касалось его дыхание, а губы, казалось, чувствовали тепло и гладкость его губ. Почти как тогда, когда он целовал меня в храме после нашей свадьбы.
– Нелайя… – снова этот хриплый шепот, будто ему трудно говорить. – Неличка…
Он наклонился ко мне еще ближе, и я закрыла глаза, со стыдом и ужасом понимая, что больше всего на свете хочу, чтобы сейчас он поцеловал меня…
Глава 20
И он поцеловал…
Со странным облегчением я почувствовала его прикосновение. Не просто приятное, а почти сладкое, заставившее меня застонать, будто я была какой-то пропащей греховодницей.
Почему-то мне было нисколько не стыдно за это. Наоборот, и прикосновение его губ, и мой стон были такими правильными и уместными, почти нужными, будто и я, и магистр, который с силой сжал меня в своих руках, только этого и ждали.
И мы целовались, забыв обо всем на свете: и о месте, где находимся, и о нашей цели – алоцвете. Я забыла о мачехе и проблемах своей магии, хотя раньше никогда не переставала об этом переживать. Сейчас их просто не существовало.
Больше я не думала, что этот мужчина пугает меня, что он злой и уродливый. Мне не было дела до его шрамов
