совсем прозрачными, желтоватыми или карамельного цвета. Покрывался мелкими приятными мурашками от выпитого горячего напитка и набегающих волн освежающего ветерка – именно для этого в жару пьют горячий чай в Средней Азии и на Ближнем Востоке. Одновременно упивался свежестью утра. Жизнь удалась!..
Нет-нет, «мэтр» подавал команды. Иногда вставал, чтобы показать, как надо что-то правильно сделать, если не хватало слов и жестов. За короткий срок они отрепетировали с Джафаром несколько новых трюков. Парочку из них вскоре даже стали показывать на представлениях.
Складывалось впечатление, что Джафар как-то неожиданно повзрослел сразу на несколько лет. Семнадцатилетний юноша вдруг стал солидным, с самоощущением, что он не простой смертный, а ни много ни мало – представитель семейства Огаб, известного на всём Ближнем Востоке тем, кто хоть немного слышал о цирке, как таковом. На манеже он приобрёл вальяжность, степенность, ушла неуверенность и суетливость. Лошади успокоились и стали работать как часики. Старший Огаб не мог нарадоваться. «А то балбес балбесом!» – как-то так нужно было переводить его скупые похвалы в адрес молодого человека, по сути ещё юноши, который почтительно опускал глаза, но зыркал ими со сдерживаемым протестом оскорблённого самолюбия. Рта он не раскрывал. Тут не забалуешь!..
Глава пятнадцатая
Пашка окончательно освоился. Он бродил по улицам и переулкам Шираза, словно здесь родился.
Сегодня был выходной. Ни тебе изматывающих душу и тело представлений под раскалённым колпаком шапито, ни ранних утренних репетиций. Гуляй – не хочу! Пашка как раз хотел…
Накануне выдали гонорар за отработанные дни, и он отправился за подарками Веньке и Захарычу на базар в центр Шираза, в знаменитый комплекс Вакиль. Ещё Пашка хотел найти то, что давно собирался подарить Свете. Только здесь, на Ближнем Востоке или в Индии, это можно было купить. Ради попытки осуществить свою мечту он и согласился на гастроли в этот пышущий зноем Иран…
Вакиль! Город в городе… Жизнь в нём оглушала бушующей активностью, энергией, звуками и пестротой. Пашка попал в лабиринты торговых рядов, которые славились самыми громкоголосыми торговцами на свете. Тут висели знаменитые на весь мир дорогие персидские ковры и ткани. Здесь же стояли ряды с экзотическими сувенирами и изделиями народных ремёсел. Напротив – лавки с антиквариатом и прочими богатствами Востока, отливающими начищенной медью, полированным красным деревом и сандалом. В зеркальной стали холодного оружия красовались драгоценные камни. В воздухе висел аромат благовоний и специй. Всё это пахло, гудело, переговаривалось, зазывало, звякало, шуршало, вскрикивало – от чего голова шла кругом! Было как-то дурашливо весело и празднично. Пашка вошёл в это настроение так же легко, как входил в состояние куража, появляясь на манеже. Это была своеобразная игра «купи-продай». Он её принял…
– Русия!.. – у лыбчивый продавец призывно махал руками. За его спиной разноцветной радугой висели ковры всех мыслимых и немыслимых расцветок. Хозяин был таким же брызжущим энергией и озорством.
– Гейматеш чанд аст? (Сколько это стоит?). – Пашка ткнул куда-то неопределённо за спину хозяина. Тот, не оборачиваясь к товару, назвал цену. Пашка лукаво поморщился.
– Зияд гирифти! (Дорого берёшь!)
– Арзан хари, анбан ха! (Дёшево купишь, ерунду купишь!)
– Он что у тебя, летает? Очень дорого, говорю! Хейли геруне!
Хозяин лавки поднял руки и замотал головой, мол, не понял!
– Я говорю, он что у тебя – ковёр-самолёт? Парвоз колинхо?
Оба рассмеялись, подарив друг другу хорошее настроение и соблюдя традиции Восточного базара. Было ясно с самого начала, что никто ничего покупать не собирался. Но поговорить, поторговаться!.. Пашка махнул на прощание рукой и улыбнулся, пожелав хорошего дня. В ответ увидел не менее сияющее, приветливое лицо…
У Пашки была конкретная цель прихода на рынок – купить Захарычу заварной чайник взамен старого, который он приобрёл сразу после войны то ли в Бухаре, то ли в Ташкенте, то ли в Самарканде. Чайник проехал с Захарычем все пути-дороги, побывал во всех передрягах гастрольной жизни. Теперь он, вдрызг потрескавшийся, влачил своё жалкое существование без ручки, с наполовину отбитым носиком и с клееной-переклеенной вечно выпадающей крышкой. Захарыч стоял, как Брестская крепость, как последний бастион на земле русской, но не сдавался – раздавал новые чайники, подаренные ему на дни рождения, не изменяя своему, в прямом смысле, закадычному другу. Пашка знал, что может сподвигнуть Захарыча на иное решение – чайник из знаменитой исинской глины. Старик, мечтательно вздыхая, много рассказывал об этом китайском чуде. Да где его взять, разве что в самом Китае…
Изделия из исинской глины ценились за особые свойства: микропористую структуру, которая позволяла проникать молекулам воздуха, но не пропускать воду. Напиток в таком чайнике мог «дышать», превращаясь в поистине драгоценное питье. Чайником из исинской глины дорожили тем больше, чем старее он становился. Со временем поры внутри впитывали чайный фермент и ароматические масла разных сортов. Приготовленный напиток приобретал неповторимый вкус. Существует легенда о старом чайнике из исинской глины. Согласно ей, в сосуд можно налить нагретую воду и через некоторое время она превратится в настоящий ароматный чай. Вот о таком чайнике мечтал знаменитый чаевед Никита Захарович Стрельцов…
Пашка направился к стеллажам, где многочисленными рядами стояли всевозможные по форме, содержанию, расцветкам, размерам и материалам чайники и чайнички. Здесь был и металл, и фаянс, и тончайший фарфор, разноцветная глина и даже чугун. Пашкин ошеломлённый взгляд метался от одного шедевра к другому. Цены здесь были от спичечного коробка до «Мерседеса»…
– Исинь! Чайна! Китай! – Пашка обратился к продавцу. У того хитро блеснули глаза. Он подал ярко-красный чайник. Пашка потёр глянцевый бок, понюхал и поставил изделие на прилавок, многозначительно и выразительно посмотрев на продавца. Тот хмыкнул, качнул головой и подал другой, песочного цвета. Пашка снова потёр пальцами внутри и снаружи. Понюхал. Он знал, как отличить подделку. Захарыч столько раз про это рассказывал, что сейчас Пашке не составляло труда применить накопленные знания. Настоящая глина должна пахнуть землёй, пылью, но никак не химией. Бок чайника должен быть шершавым, а внутри пористым. Пашка перевернул его к себе дном. Печати мастера там не было. Он снова поставил предложенное на стол. Нахмурясь, играя желваками, тяжело посмотрел на хозяина. У того с лица сошла двусмысленная улыбка, появилось уважительное выражение, он понял – перед ним знаток. Сделал знак подождать. Исчез в подсобке и через полминуты вышел оттуда с коробкой. Извлёк из неё невзрачный, простенькой конструкции чайничек из красной глины. Протянул Пашке. Даже на первый взгляд это было совсем другое, нежели то, что он держал в руках до этого. Пашка взвесил чайник, покачав
