вы и остались. Живей, живей! Вы ведь мужчины всё-таки!
Доктора всегда торопятся. Каждая секунда у них на счету. Ведь за секунду можно успеть вогнать иглу под кожу. Потому-то доктора, привыкшие орудовать шприцем с иголкой, рассердились на медлительных ребят.
Подойдя вслед за Кирикэ, Алергуш прикинул: «Если в каждую секунду игла делает один укол, сколько ж раз она уколет за целые сутки?»
Перед столом, за которым восседал главный — самый высокий из белых халатов, — на Алергуша, словно от порыва ветра, нахлынула отвага! Неизвестно, что он прочёл на лице Кирикэ, только вдруг Алергуш оттолкнул приятеля и занял его место. Но и Кирикэ был тоже честолюбивым. Как же было не собрать в этот решающий миг всю смелость в кулак и не пробиться бесстрашно к парте, стоящей перед злосчастным столом?
«Нет уж, Алергуш!» — говорил он всей своей долговязой фигурой, всем своим яростным видом.
— Я пойду первым!
— Нет, я! — решительно прошептал ему Алергуш.
— Да вы что? Чего это вы ссоритесь? То никак вас затащить не могли, а теперь, гляди-ка, целую очередь собрали! — посмеивался доктор, держа в руке иглу на изготовке.
Два других халата улыбались.
С этого момента у Кирикэ не только зубы, но и глаза заблестели. Это совсем успокоило Алергуша, который даже не помышлял уступать свою очередь приятелю.
Чтоб помирить друзей, главный белый халат принял обоих разом: одного слева, другого справа. Он скомандовал:
— Закройте глаза! Потом скажете мне, которому из вас я сделал укол раньше. Поглядим, угадаете ли!
Второй белый халат — который в очках — прикрыл обоих так, чтоб их не видел класс. Это было своего рода шуткой.
— Вот тебе! А вот тебе! И не серчайте друг на друга!
Ребята и не заметили, когда иглу воткнули под кожу и когда она оттуда вышла. После того как доктор скомандовал открыть глаза, ни один из них, хоть убей, не мог сказать, кому сделали укол первому. Каждый мог поклясться, что он был первым.
Счастливые, что быстро отделались, друзья ринулись прочь из класса.
Первый снег
Зима прибыла во время урока грамматики. Первой заметила её изумлённая Ветуца. Она не смогла сдержать ликующего возгласа, и потому весь класс сразу узнал о приходе зимы.
Теперь уже глаза всех ребят приветливо улыбались зиме за окном. Той самой зиме, которая распустила наконец пушистый клубок пряжи из прозрачных снежинок. На радостях ребята, как по команде, взвизгнули хором. Отважно захохотали девочки, решив, что зима позволила им вдоволь посмеяться. Ведь они ожидали её чуть не целую вечность. Надоело уже каждый день отрывать да отрывать листки календаря с нарисованной зимой, в то время как на улице влажная морось или густой туман.
Пожалуйста, пусть приходит теперь в гости Дед-Мороз! Для ёлки уже припасены две корзины игрушек. Зима обошла было эти две корзины, но под конец всё-таки завернула к ребятам.
В воздухе вихрятся снежные звёздочки. Чудесные звёздочки! А то какой же это Новый год без коньков, без санок, без снежной бабы! Что за каникулы без сугробов и катка!
Учительница продолжала урок. Но кто её слушал?! Глаза ребят устремлены к окну. А там тебя прямо слепит белое полотно! Дом через дорогу во всю высоту нескольких своих этажей укрыт белым пологом.
Деревья, ещё вчера черневшие голыми ветвями, сегодня укутались в пушистые шубы и нацелили свои мётлы прямо в поднебесье. Сидящие за партами у окон могли заметить, что дорожный асфальт тоже улыбается налётом пушистых снежинок.
Ребята тормошат друг друга и весело хохочут: наконец-то зима пришла!
Тогда властно прозвучал голос учительницы:
— Откройте тетради! Пишем сочинение на тему «Пришла зима».
Мигом застрочили все перья, и тетрадки несказанно обрадовались этому. Каждый высказывался по своему разумению. С бо́льшим или меньшим числом ошибок. Проще или с самыми неожиданными, добытыми в муках словами и сравнениями. Перья строчили резво, описывая событие, по которому стосковались и в ожидании которого в шкафах и кладовках давно приготовлены санки, коньки, лыжи, хоккейные клюшки и шайбы.
Алергушу охота пострашней описать приход долгожданной гостьи. Только вот что-то не получается. Может, оттого, что мысль мигом уносит его на улицу и не хочет возвращать обратно в класс, чтобы припасть к тетрадке и приказать перу писать. Надо бы немного угомониться, чтобы, пробив тропку, могли вырваться мысли. А тут, как назло, большущая радость взбудоражила сразу множество мыслей, но калитка узка, не даёт прорваться мыслям и по-солдатски выстроиться в шеренги, в колонны простых и распространённых предложений с подлежащим, сказуемым, определением и дополнением.
И напрасно Алергуш старается отдать командирский приказ выровнять, как на параде, вереницу своих мыслей! У него только одна-единственная голова, а в ней всё смешалось в неописуемом беспорядке. Зря звал он на помощь самого Чкалова, бесстрашного лётчика, который первым перелетел через Северный полюс в Америку. Хотел он написать и о Папанине, храбром полярнике, но не знал, как это получше сделать. И тогда решил он описать зиму такой, какой он видел её через окно.
Какой будет эта зима?.. Белой… Сразу нашёлся ответ. Великое открытие! «Зима у нас белая». Будто в других краях она не такая же! Может, написать так: «Снег белый, и зима белая! Белая… белая…» Надо бы ещё чего-нибудь белого отыскать… Ага, снежная баба тоже белая!.. Но что-то неважнецки звучит… А вот почему это плохо звучит, Алергуш и сам не знал, но не понравилось ему написанное, и всё! Ну и морока же с этой зимой! Любишь её безмерно, а написать и словечка не можешь.
Алергуш стал грызть незаточенный карандаш, стараясь вспомнить хоть чужие описания зимы, ведь он выучил порядочно стихов про снежинки, сани и снежные сугробы! Но на него нашло вдруг ленивое оцепенение, и он почувствовал, что не испытывает никакой охоты вспоминать стихи, которые успел начисто позабыть.
И всё-таки кое-что всплыло в памяти:
И сыплет грозная зима Из поднебесья тучи снега…
