госпожа упала, она спешит ее разбудить и поднять обратно на кровать. Но хозяйка отбивается и говорит, что на полу прохладней.
– Но в комнате и без того нежарко, госпожа, – замечает кухарка, – зачем вы ищете, где еще холоднее?
Она смотрит на пол и видит там подголовник и всякое белье, разложенные в виде постели.
– Там на кровати дух, – отвечает госпожа Комвоно. – Кончина была нехорошей, и теперь он у меня в постели. Прошлой ночью даже залез мне под ночную рубашку.
Кухарка выходит за рамки своего положения и говорит, что, возможно, ей, должно быть, лестно сознавать, что даже с того света ее супруг по-прежнему испытывает к ней столь неистовое желание, на что хозяйка отвечает:
– Я не говорю, что это был он.
На следующий день сестра вразвалку заходит в поварню и, обмахиваясь веером, спрашивает, что теперь делать: бедная женщина разговаривает сама с собой. Один из близнецов говорит:
– Может, она так общается с предками? Наверно, беспокоится о безопасном переходе своего мужа. В смысле, в потусторонний мир.
– Именем богов больших и малых, кто позволил этому недоростку разговаривать со мной? – негодует сестра.
– Это колдовство и магия, – говорит рабыня, и эта мысль поселяется в доме.
Кухарка заявляет, что ни за что не оставит хозяйку в беззащитном состоянии, потому что такая неверность выйдет ей боком и отравит поиск новой работы. Рабыня не может уйти, потому что принадлежит семейству Комвоно. Мальчики-близнецы просто отказываются уходить, хотя спят даже не в доме – вместе с лошадьми, а Соголон некуда податься. Библиотеку закрывают сразу вслед за тем, как близнецы перетаскивают хозяина в гостиную. Каждый на свой лад ждет дурных знамений и зловещих чудес, но ничего не происходит.
Никто не звал, но является судья с двумя помощниками, вид у которых такой, будто их яйца давно облысели, но они всё еще ждут там волос. Хозяйка с ними разговаривать не в настроении, ограничивается фразой, что имя Комвоно уж наверняка дает ей уединение, чтобы оплакать мужа. Кухарка не в настроении смотреть, как незваные гости переворачивают всё в доме вверх дном, особенно когда первое из их деяний – нечаянно опрокинуть боле, а потом чесать в затылке, почему он не разбился.
– Ладно. Преступление – не лодка в ночи, – бодрится судья, – незаметно мимо не проплывет.
– Хорошо, тогда изловите демонов, что пригвоздили его под потолком, и прогоните их, коли уж вы такие въедливые, – говорит ему кухарка.
Всем в этом квартале известно, что судья настолько же труслив, насколько глупы его помощники.
– Я с этим домом еще не закончил, – объявляет он, хотя с ним самим всё явно кончено, потому как больше он ни разу не объявляется.
Еще через пару дней съезжается родня со стороны жены и мужа – числом столь великим, что дом разбухает и лопается; кое-кому приходится искать жилье поблизости, а другие клянут всё и вся, грозясь уехать домой. Дама госпожа Моронго причитает, охает и раздает проклятия, ведь единственное, о чем она печется, это благополучие сестры, а эти поналетели будто нелюди: тащат всё, что плохо лежит, жрут как не в себя, спят так густо, что ступить негде. Но голос дамы госпожи в доме теперь тонет, так она жалуется кухарке. У госпожи Комвоно общим счетом три сестры, и все прикатывают со своими большими семьями, а у хозяина помимо трех сестер еще и три брата, которые являются с целым сонмищем детей и внуков. Это ошеломляет кухарку, которой приходится звать на подмогу двух женщин, прежде в доме госпожи Комвоно никогда не бывавших.
Семья хозяина явно отличается от семьи хозяйки. Тут-то становится ясно, что они – род древний, потому что подобающим образом держатся. Ходят с высоко поднятой головой, как будто не смотрят вниз даже затем, чтобы посчитать деньги; несмотря на всюду расставленные табуреты, сидят на корточках. Все, как один, поджарые и все с хитрецой, как хозяин, будто что-то утаивают, даже друг от друга. Старший брат, притащивший с собой пятерых детей, уже взял на себя проведение обрядов. Младший, ни с кем не советуясь, решает, что хозяин умерщвлен через колдовство, и едва найдя рабыню, тащит ее прямо на середину двора, чтобы пороть, пока не сознается. Одному из близнецов он велит связать ее травяной веревкой, несмотря на брыкания, мольбы и выкрики.
– А ну признавайся в ведовстве! Признавайся, кому говорю! – орет он.
Он дважды ожигает ее хлыстом, пока сестра не кричит ему, чтобы он остановился. Брат орет, что это мужское дело и нечего сюда соваться, на что сестра заявляет, что это дело для мужчины с умом, а он его за годы ни разу не проявил.
Брат хватает палку и идет к своей сестре, будто думая поколотить и ее.
– Да мой муж тебе хребет одной рукой сломает, кусок ты собачьего дерьма, – говорит та вполне громко, так, что слышит весь дом, которому сейчас особо нечем заняться. Многие встают.
– Но у кого еще есть причина идти против своего хозяина, кроме рабыни? – спрашивает брат и хмурится. Он всё еще думает отыграть себе победу в споре. – Вон та девчонка-палка? Она, может, знает колдовство?
– Колдовство? Да малышка даже читать не умеет, – поддевает его сестра.
– Вы что, думаете, брат сам пронзил себя? – продолжает дознаваться младший, показывая, что он здесь, похоже, единственный, кто обеспокоен сомнительной смертью своего брата. – Может, вы тут все хотели, чтобы он умер? – горько язвит он.
– Может, мы ждем расследования судьи, братец.
– Судья уже приходил и ушел. Об этом на всех рынках судачат.
– Тогда, может, он это дело и решит.
– Вопрос пока без ответа, сестра, – говорит он.
– Если ты всё еще не понял, что она делала в библиотеке твоего брата до того, как петушок прокукарекал, то неудивительно, что у тебя всего одна лялька.
– Должно быть, сестрица, ты это по своему опыту кувыркания говоришь, коли думаешь, что это стало причиной его смерти. Кого же он пёр, летучую мышь?
Брат отпускает рабыню, но никак не вопрос. Требуется не так уж много времени, чтобы по улице разнеслась весть о том, что в доме Комвоно обитает нечистая сила. Особенно когда слух пускается с легкой руки младшего брата.
– Одна из тех сук в доме занимается черной магией, – говорит он столбу, который спьяну принимает за молчаливого собеседника. – Убери от меня свою вонючую лапу, – одергивает он одного из близнецов, который пробует его увести.
За счет умершего брата он созывает в дом жрецов фетиша и оракула ифы[15]. Они подметают библиотеку вначале глазами, затем
