Книга Асьенда - Изабель Каньяс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
одежды в крови. Рано или поздно мне бы пришлось с этим столкнуться – чтобы посмотреть, можно ли еще что-то спасти. Так лучше сделать это сейчас, когда солнце высоко и светит ярко.Я развернулась. Сундук был открыт, как мы с Хуаной и оставили его. Я собралась с духом, готовясь увидеть рой мух. К горлу поднялась тошнота. Я подобралась ближе, чтобы посмотреть внутрь.
Синий.
Шелк был темного, насыщенно-синего цвета – как выдувное стекло. И он был чистый.
Я опустилась на колени, стиснув зубы от резкого движения: больная голова звенела. Я осторожно коснулась шелка, потом разворошила его в поисках любого следа крови. Комнату заполнил звук шуршащей ткани.
– Какого черта… – пробормотала я.
Издалека, как будто за три комнаты от меня, донеслось девичье хихиканье.
Я встала – так быстро, как того позволяла больная голова, – и захлопнула сундук.
Комната погрузилась в тишину.
Этого я выдумать не могла. У меня из головы никогда не выйдет выражение лица Хуаны, которая отчаянно терла мои руки, пытаясь смыть кровь, которой там уже не было.
Хуана видела то же, что и я, и мне нужно с ней поговорить. Если сейчас позднее утро, она наверняка где-то в поле или за пределами асьенды – занимается делами, в которые я не посвящена. Значит, я найду ее вечером. Но сначала нужно позавтракать.
Дом с опаской наблюдал за тем, как я спускаюсь по лестнице. Я стряхнула с себя это ощущение, будто лошадь – надоедливых мух. Дома́ не наблюдают. Это не правда, и вообще такого не бывает.
И все же я ускорила шаг. Меня окутал слабый запах копала; когда я причесалась и собрала волосы в низкий узел на затылке, от них пахло благовониями. Я вспомнила кухню и часовых из дыма: в этой комнате я чувствовала себя в безопасности.
Но когда я добралась до кухни, надежда, зародившаяся в моем сердце, испарилась.
Благовония выгорели, у двери больше не вился дым, а на пороге не лежали травы. Я не почувствовала облегчения, зная, что за мной присматривают…
И тут на пол с грохотом упала миска. В горле застыл крик, я подпрыгнула и обернулась к источнику звука.
Это была Палома, сдержанная дочь Аны Луизы. Она наклонилась подобрать миску и затем вернула ее на место, на полку.
– Донья. Я вас не ждала.
Я постаралась выдавить улыбку, но сердце бешено колотилось. Я приказала ему успокоиться. Как это глупо – испугаться Паломы.
– Я надеялась увидеть Ану Луизу, – объяснила я. – Разве не она занимается готовкой?
– Да, когда хозяин здесь, – тихо ответила Палома. – Но она и сейчас может, если вы пожелаете. Она отправила меня убраться и дала вот это. – Палома показала на яйца, тортильяс и кувшин с чампуррадо[18], над которым поднимался пар, заметный в стылом утреннем воздухе. – Это для вас.
Я горячо поблагодарила Палому и села завтракать, пока она подметала пол. Легкая пряность чампуррадо успокоила тошноту, и я с наслаждением пила его.
Я ужасно боялась, что утро придется провести за оттиранием засохшей крови с шелка, но теперь в этом не было никакой нужды, и это было приятно. Я смогу вернуться к составлению списка того, что мне нужно из столицы, – вещи должен прислать Родольфо. Я оглянулась на дверной проем через плечо. Он зиял передо мной, увенчанный черными отметками. В тени послышался шепот.
Не шепот, твердо поправила я саму себя. Всего лишь скрип столетнего дерева. Ветер, колышущий сухие дубовые листья в саду за кухней. Только это, ничего больше.
– Палома, – начала я.
– Слушаю, донья Беатрис. – Она обернулась и застыла: вся внимание, подбородок покорно опущен, взгляд направлен куда-то в пол, на мои туфли. Палома была зеркальным отражением своей матери, но, в отличие от Аны Луизы, со мной она себя вела совершенно по-другому.
– У тебя есть занятие на утро? – Палома ответила, что не занята, и я попросила ее составить мне компанию, пока буду обходить комнаты. – Я выросла в оживленном доме, с большой семьей, – объяснила я, забыв упомянуть, что эта «большая семья» едва ли считала меня своей частью и низводила до прачки и обжигающего пара прачечной, когда того хотелось тете Фернанде. – Я не люблю, когда в доме так тихо, и нуждаюсь в компании, пока буду работать.
– Хорошо, донья Беатрис, – сказала Палома. Что-то в ее голосе подсказало мне, что с такой просьбой к ней обращаются не впервые.
Я указала на дверной проем:
– Тебе известно, что это за знаки?
– Я не знаю, донья, – произнеся эти слова, Палома продолжила смотреть в пол. Мне было непонятно, говорит она правду или лжет.
Я быстро поднялась наверх за бумагой, угольным карандашом и шалью. Эхо собственных шагов повсюду следовало за мной.
Если не учитывать кухню, покои хозяина и гостиную, которую превратили в столовую, где мы с Родольфо обычно ели, дом был пуст; комнаты поменьше казались мне одновременно пещерами и душными каморками. Я заходила в каждую, размышляла, как их можно обставить, и рассказывала Паломе, что здесь нужно убрать. Все это время я делала заметки.
Зеленая гостиная. Вернуть зеленый цвет. Свежий слой краски. Переложить кладку камина.
Столовая. Счистить копоть сверху; добавить перила на балкон для безопасности. Из кованого железа, чтобы сочеталось с дверями. Цвета: золотая обивка в тон столам из темного дерева.
Коридоры: ковры. Избавиться от проклятого эха.
Палома мягко рассмеялась, когда я записала последнее предложение. Я бросила на нее быстрый взгляд. Палома рассматривала листок, который я прислонила к стене, чтобы было удобнее писать.
– Ты умеешь читать? – удивилась я.
Наши с Паломой взгляды встретились: теперь, когда она не отворачивалась, я заметила, какое выразительное у нее лицо и сколько можно увидеть в выражении ее бровей – еще до того, как сама она разомкнет губы.
Палома пробормотала что-то не то утвердительное, не то отрицательное.
От изумления я подняла брови. Слуги тети Фернанды были неграмотными, и я не ожидала подобного от кого-либо здесь, разве что от старшего рабочего.
– Чудесно, – сказала я, правда имея это в виду. Я передала Паломе бумагу и карандаш. – Тогда будешь записывать то, что я говорю, ладно?
Не смотря мне в глаза, Палома покорно взяла приспособления для письма и приступила к своему заданию. Мы работали, пока за час до полудня Палома не сказала, что ей нужно помочь Ане Луизе с обедом для тлачикеро и работников фермы. Вскоре она ушла.
Последняя осмотренная комната осталась позади, и я остановилась у подножия лестницы. Почувствовался резкий перепад температуры. Сама не знаю почему, мой взгляд остановился на заколоченном входе
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Асьенда - Изабель Каньяс», после закрытия браузера.