там начнет тянуть сильный «баргузин», а ты в море, то сам ты кругом виноват, и винить в своей глупости уже некого.
А на том берегу мы с братьями жили у моего деда Софрона Степановича, который и был Хранителем Озера. Жил он в огромной, просторной избе с русскою печкой, сложенной в незапамятные времена, и араты были уверены, что саму избу выстроили именно вокруг печи, которую якобы некогда сложили неизвестные древние колдуны и волшебники. Дед круглыми днями сидел перед нашей избой на завалинке, курил огромную трубку, принимал от аратов нехитрые их подношения и иногда — очень редко — поднимал над избою огромное белое полотнище, которое издали, с озера и Улундинского тракта, было видно, и все рыбаки с капитанами знали, что идет шторм, ибо белый цвет — знак опасности.
Собственно, в этом и состояли обязанности Хранителя Озера — он всегда знал, когда придет шторм и оповещал народ в округе об этом заранее. А откуда он это знал — было неведомо. Одним словом, чародей и волшебник. Я всегда любопытствовал, как дед это делает, а тот отвечал, что обязательно все расскажет, когда придет срок. И вот однажды, когда я приехал к деду на очередные каникулы, тот проверил дневник, расспросил про школу, как я учусь, какие у меня отметки и прочее, а после сказал:
— Ну вот, ты уже и готов узнать тайну Озера.
С этими словами дед отвел меня в свою спальню, где стояли шкафы, набитые огромными древними домовыми книгами. Одна из них лежала раскрытою на столе, и дед предложил мне прочесть то, что там написано. А там русским по белому было проставлено то число и стояла аккуратная запись «06:00. Ясно. Ветер северный, слабый. Температура воздуха 15 градусов. Температура воды 8. Давление 714 мм рт. столба. Склянка — чиста. Тихлон» и так далее (за точность цитаты уже не ручаюсь, но суть вы поняли).
Я этой записью всерьез озадачился, и дед рассказал мне, что в незапамятные времена, когда наши предки только прибыли к озеру из-под Великой Стены, здесь им было все в новинку. Монголы вообще не любят воду, не умеют плавать и не купаются. А тут как раз нашему роду достались в управление береговая черта, магический остров Ольхон и само озеро. Ну и сама жизнь нас заставила полезть в воду. Многие утонули, погибли и без следа в Озере сгинули. Поэтому, чтобы люди не гибли, появился Хранитель Озера. Это был человек, который принялся собирать приметы, легенды и предания местных аратов, прочих тунгусов с эвенками и на основании этих примет стал шторма на море предсказывать. Были тогда первые Хранители Озера, как и все степные буряты, кочевниками, путешествовали они по всему берегу, и приметы были у нас собраны со всего побережья. Так вот именно Мысовка на восточном берегу возле места, где хребет Хамар-Дабан обрывается в Байкал, оказалась тем местом, где эти приметы лучше всего наблюдались и просматривались, и поэтому Хранители Озера стали постепенно оседать именно в этом краю. А приметы были простые и в то же время красивые.
К примеру, считалось, что все они — не просто так, а результат действий духов предков, которые пытаются таким образом связаться со своими потомками и предупредить их о грядущей опасности. Например, вы находитесь на мысе на восточном берегу озера и наблюдаете за закатом. Если солнце садится в синее озеро, все хорошо, и дальше будет такая же ясная погода. А вот если на закате солнце воду как будто кровью окрашивает, то это из моря поднимается кровь предков, которая вопиет о том, что вот-вот будет шторм и надо бежать вывешивать белое полотнище. Ну и так далее.
И вот однажды, когда очередной Хранитель Озера, глава Третьего рода сидел на берегу и курил свою трубку, к нему подъехали русские, спешились, с уважением поздоровались и стали расспрашивать, кто он такой и что именно он делает. Предок все им рассказал, показал свои записи (тогда они были на уйгурском) и… Тут русские замахали руками и сказали, что так дело не пойдет. Записи нужно обязательно перевести на русский и вести их каждый день. По два раза — утром и вечером. А чтобы пухнущие гроссбухи по степи в кибитке с собою таскать не пришлось, приезжие русские засучили свои рукава и построили предку русскую рубленую избу с настоящею огромною русскою печью с одним лишь условием, чтобы он больше никуда с этого места не кочевал, чтобы записи все его были отныне на русском и делал он их регулярно и каждый день. Сам делал, сыну своему приказал, внуку и — прочее. А чтобы никто его при этом не обижал и не трогал, выдали ему грамоту — в дни моей молодости была она уже почти черной от старости, где было сказано, что «…согласно Указу Его Императорского Величества Петра Алексеевича, Илье боярскому сыну Софронову отныне назначена служба Хранителя Озера, которую он обязуется нести честно и вечно, передавая ее по наследству, а в награду за нее он освобождается ото всех податей и имеет право брать со всех проплывающих мимо оброк омулем, чаем, табаком и проч.» (цитата может быть неточна, ибо давно это было, и я ее уже немного запамятовал). А потом долгие годы предки мои переводили исходные тексты с уйгурского на русский, делали в гроссбухи все новые записи, старые записи перечитывали и внимательно анализировали. В итоге обнаруживались новые все более сложные приметы, о которых те же араты были вообще без понятия. Эти приметы становились все более непостижимыми для внешнего наблюдателя, и в итоге араты стали считать нас колдунами, магами и волшебниками, хотя на самом-то деле в шаманском деле не место, вообще, сказкам и суевериям. Учет и контроль. Каждодневная работа, сбор информации, сверка с имеющимися данными, анализ поступающей информации и точный прогноз на базе анализа. Вот и все колдовство! Мой дед говорил все это немного иначе, но я лишь передаю смысл сказанного.
К примеру, я спрашивал — что значит «тихлон»? На это он отвечал, что так говорил ему заезжий русский, который гостил у него целое лето по молодости. Он думал, что «тихлон» от русского слова «тихо». Раз на улице ясно и тихо, значит — «тихлон». Русский рассказывал, что здесь в Сибири каждый год возникает огромный «сибирский тихлон», из-за которого такие холода и зимой мало снега. Вот дед мудреное словцо и запомнил. А русский гость, как безумный, то в эту
