3. Царство вкуса. Жизнь аристократов в эпоху Хэйан. 794–1185 годы
Период Хэйан (794–1185 гг.) назван в честь новой столицы страны Хэйан-кё (впоследствии Киото). Этот город оставался столицей Японии до 1868 года, когда молодой император Мэйдзи переехал со своим двором в Токио, чтобы возглавить новую систему управления и по-новому устроить национальное государство. Эпоха Хэйан известна как классический период Японии — время, когда эстетика и придворная культура достигли вершин утонченности. К 1000 году сложилась, концентрируясь вокруг Императорского двора, весьма развитая собственно японская аристократическая культура, но одновременно продолжали бытование и заимствованные из Китая традиции, к примеру поэзия или геомантия. Это был период плодотворного творчества в литературе, искусстве и религии. Жизнь аристократии эпохи Хэйан строилась вокруг эстетических практик. Живя в столице в праздности и беззаботности, придворные тратили все свое время на уход за собственной внешностью, романтические отношения, культурное времяпрепровождение, а также ритуалы и церемонии. В этой главе подробно описаны подобные аристократические занятия. Однако важно помнить, что элита составляла абсолютное меньшинство населения — всего несколько тысяч человек из 5,5 миллиона жителей. Изобилие записей, касающихся придворного быта, — включая дневники, стихи и романы, написанные знатью, — иллюстрирует образ жизни, о котором более низшие сословия не могли и мечтать.
Политическое и социальное развитие
В ранний период эпохи Хэйан придворные аристократы под предводительством целеустремленных императоров продолжали активно осваивать китайские культурные и административные модели, введенные в ходе реформ эпохи Нара. В 794 году император Камму (737–806, прав. — 781–806 гг.) перенес столицу из Нагаока (была столицей с 784 по 794 г.) в Хэйан-кё, чтобы избежать влияния мощных институций буддийского монашества и обустроить свой дворец поближе к союзникам — влиятельным кланам переселенцев с Корейского полуострова. Камму постарался сохранить многие практики централизованного управления, введенные в эпоху Нара, но ликвидировал военные части почти во всех провинциях. Место для новой столицы выбрали при помощи геомантии: Императорский двор должны были защищать горы и водные преграды. Улицы, как и в Наре, образовывали правильную сетку.
Однако через полвека на смену сильной императорской власти и централизованному государству рицурё пришла придворная политика. Один клан, Фудзивара, использовал матримониальную тактику, чтобы добиться влияния на государственные дела, и успешно держал под контролем императорскую канцелярию на протяжении более двух сотен лет. Они разработали схему, которую мы потом многократно увидим в последующие века: император или иной символический лидер царствует, но не правит, а реальная власть находится в руках других людей, которые управляют императором, как марионеткой, оставаясь при этом в тени трона. На этот раз управляющая рука принадлежала регенту Фудзивара; в дальнейшем это мог быть отошедший от дел император или сёгун. Такая схема, однако, не отменила самого института императорской власти: в течение всей истории императоры оставались мощным символом власти и национальной идентичности, основанным на мифе о божественном происхождении от богини Солнца Аматэрасу. При Фудзивара централизованность государства начала размываться: поместья все чаще возвращались к своим прежним хозяевам, усилилось влияние кланов на государственную политику. После 838 года японский двор больше не отправлял официальных посольств во вступивший в полосу кризиса Танский Китай — источник сведений для развития управления, религии и культуры, хотя буддийские священники продолжали путешествовать между Японией и континентом. Заимствование из Китая целых культурных сфер осталось в эпохе Нара; появляются собственные автохтонные классические формы. Это создаст еще одну важную для японской истории схему: японцы переходят от интенсивных культурных заимствований к изоляции и сосредоточению на самих себе, воспринимая и адаптируя чужие нормы и создавая на их основе собственные традиции. Мы увидим подобное еще раз в XVI веке, с приходом католических миссионеров, когда японцы охотно позаимствовали чужую моду и огнестрельное оружие, а потом запретили и въезд иностранцам, и христианство, а также в XIX веке, когда новое правительство Мэйдзи маниакально копировало западные институции и культурные практики, а после случился подъем национализма и ксенофобии, что в числе прочего привело к Тихоокеанской войне.
В течение X и XI веков при дворе главенствовал могущественный клан Фудзивара — потомки Накатоми-но Катамари, помогавшего запустить реформы Тайка. Клан виртуозно использовал брачную политику, отдавая своих дочерей в жены или официальные супруги императорам, чтобы те родили наследников, которым с большой вероятностью достанется трон. Мальчики, рожденные женщинами клана Фудзивара, росли в материнском доме, что позволяло дедам и дядьям влиять на императорских потомков. Взойдя на трон, эти наследники, в свою очередь, тоже брали жен из клана Фудзивара — обычно своих же двоюродных сестер или теток, — далее у пары рождался отпрыск, императора убеждали отречься, а кто-то из Фудзивара становился регентом (сэссё) при ребенке, держа при этом в руках реальные рычаги управления. Первым, кто получил власть таким образом, был Фудзивара-но Ёсифуса (804–872), ставший регентом при внуке, восьмилетнем императоре, и правивший на благо монархии, пока царственный мальчик не достиг зрелости. Тем не менее, когда юноша подрос, регентство, хотя и в несколько иной форме, сохранилось, перейдя к другому члену клана Фудзивара — Мотоцунэ (836–891), для чего был создан пост канцлера (кампаку). В результате клан Фудзивара правил страной, не занимая трона официально, более 200 лет. Пик его могущества пришелся на X–XI века, когда Фудзивара-но Митинага (966–1027) более 30 лет успешно держал в руках бразды правления, контролируя трех императоров при помощи своих дочерей. Правление Митинаги совпадает с эпохой, называемой золотым веком классической культуры. Согласно распространенному мнению, именно этот человек стал прототипом Гэндзи из известного произведения «Повесть о Гэндзи» («Гэндзи-моногатaри»), хотя некоторые ученые предполагают, что главный герой романа на самом деле «анти-Митинага» — человек скорее чувствительный и красивый, нежели суровый и властный.
Тем не менее властолюбию клана Фудзивара иногда бросали вызов другие придворные. Случались периоды, когда Фудзивара не были регентами, и тогда их аристократические соперники или другие члены императорской семьи пытались взять трон под свой контроль. Так, в конце IX века одаренный государственный деятель, ученый и поэт по имени Сугавара-но Митидзанэ (845–903) завоевал расположение императора Уда (867–931, прав. — 887–897 гг.) и поднялся в придворной иерархии до Правого министра (удайдзин), став одним из двух наиболее доверенных советников императора. Две его дочери стали официальными супругами в императорской семье, и в течение ряда лет влияние Митидзанэ при дворе было сравнимо с прежним могуществом Фудзивара. Соперники устроили заговор против него, ложно обвинив Митидзанэ в измене императору, и в результате Митидзанэ отправили в изгнание в Дадзайфу на острове Кюсю, где он и умер от тоски по дому. Уезжая из столицы, он посвятил полное горечи стихотворение драгоценному сливовому дереву, которое ему придется покинуть:
