— Если мы, выехав отсюда, не хотим через десяток минутувидеть этого человека за спиной, нам потребуется как-то отвлечь его, —сказал Шелк, поигрывая хрустальным стаканом. Он оглядел друзей. — Недумаю, что у кого-либо из вас осталась хотя бы одна свинцовая монетка — из тех,что вы прятали в мургосской палатке, когда были здесь в последний раз.
— Боюсь, что нет, Шелк. Несколько месяцев назад мнепришлось пройти через таможню на толнедрийской границе. Я подумала, что мне ник чему, чтобы таможенники нашли в моих вещах такие вещи, и закопала их поддеревом.
— Свинцовые монеты? — удивилась Сенедра. —Что можно купить за монеты, сделанные из свинца?
— Они имеют покрытие, ваше величество, — ответилей Дельвор, — и точь-в-точь похожи на толнедрийские золотые кроны.
Сенедра внезапно побледнела, потом с трудом вымолвила:
— Это ужасно!
Дельвор удивленно посмотрел на Сенедру, он никак не могпонять, что же вызвало ее столь бурную реакцию.
— Ее величество — толнедрийка, Дельвор, — пояснилШелк, — и подделка денег задевает толнедрийца за самое сердце. Я думаю,это связано с их религией.
— Не вижу в этом ничего странного, принц Хелдар, —сухо сказала Сенедра.
После ужина они еще немного побеседовали. Это был разговорлюдей, которые наслаждались долгожданным теплом и сытостью. Потом Дельвор отвелих в соседнюю палатку, разделенную на несколько спален. Гарион заснул, едвакоснувшись подушки, и проснулся на следующее утро значительно посвежевшим,таким он не был уже несколько недель. Он потихоньку оделся, стараясь не будитьСенедру, и вышел в главную палатку.
Шелк и Дельвор сидели за столом и тихо беседовали.
— Здесь, в Арендии, сейчас заметно сильноеброжение, — говорил Дельвор. — Сообщения о кампании против Медвежьегокульта в Алории разожгло страсти, особенно среди горячих голов из молодежи.Молодые арендийцы очень переживают, что где-то состоялась битва, а их туда непригласили.
— Это не ново, — сказал Шелк. — Доброе утро,Гарион.
— Здравствуйте, друзья, — вежливо поприветствовалобоих Гарион, придвигая себе стул.
— Ваше величество, — церемонно ответил Дельвор ивновь обратился к Шелку: — Вспышка воинственности среди молодых людей изблагородных семей вызывает беспокойство. Но куда опаснее недовольствоподневольного населения.
Гарион вспомнил нищенские лачуги в деревнях, через которыеони проезжали в течение нескольких дней по дороге сюда, удрученные, а порой излобные лица их обитателей.
— У них есть все основания для недовольства, не правдали? — заметил он.
— Я самый первый соглашусь с вами, вашевеличество, — сказал Дельвор. — Причем это случается уже не впервой.Но на этот раз все обстоит серьезнее. Власти то и дело находят тайники соружием, и с весьма современным оружием. Одно дело — бедняк с вилами, что онможет сделать против всадника в латах? И совсем другое — бедняк с арбалетом.Уже произошло несколько стычек.
— Откуда у людей подневольных такое оружие? —удивился Гарион. — У них на еду-то почти никогда нет денег, как же онимогут позволить себе покупать арбалеты?
— Из-за границы, — ответил Дельвор. — Мыникак не можем определить источник поступления, но кто-то явно хочет, чтобыправящие круги Арендии занимались внутренними раздорами и не помышляли обактивности за рубежом.
— Может, это Каль Закет? — предположил Шелк.
— Очень может быть, — согласился Дельвор. —Не подлежит никакому сомнению, что император Маллореи вынашивает глобальныеамбиции, и беспорядки в государствах Запада были бы его лучшим союзником, еслион решит повернуть свои армии на север после того, как в конце концов убьеткороля Ургита.
Гарион охнул:
— Мне не хватает еще одной болячки!
Когда все собрались в главной палатке, накрыли стол кзавтраку. Подали полные блюда яиц, горы ветчины и колбас, а потом все подносилии подносили вазы с фруктами и печеными сладостями.
— Вот это действительно завтрак! — с восторгомвоскликнул Шелк.
Полгара смерила его ледяным взглядом.
— Ну-ка, ну-ка, принц Хелдар, поделитесь-ка ещекакими-нибудь своими наблюдениями, — произнесла она. — Ведь это у васнаверняка не единственное.
— Стоит ли мне говорить об этой великолепной каше,которой ты потчуешь нас каждое утро? — подчеркнуто невинным голосомспросил он.
— Не стоит, если тебе дорого собственноездоровье, — с милой улыбкой ответила Полгара.
Тем временем в палатку вошел рассерженный слуга.
— Там какой-то грязный отвратительный горбун, —доложил он. — Никогда не видел такой омерзительной рожи. И он проситсявойти. Прогнать его?
— О, это, должно быть, дядюшка Белдин, — сказалаПолгара.
— Ты его знаешь? — удивился Дельвор.
— Еще с той поры, когда он был маленьким, —ответила Полгара. — В действительности он не такой плохой, как кажется, кнему просто надо привыкнуть. — Полгара слегка нахмурилась. —Разрешите ему войти. Он становится крайне неприятным, если его обижают.
— Белгарат! — зарычал с порога Белдин, расталкиваяслуг, пытающихся помешать ему пройти. — Всего-то сюда ты и успел дойти?! Яуж думал, ты сейчас где-нибудь в Тол-Хонете.
— Нам пришлось остановиться в Пролгу и поговорить сГоримом, — сдержанно ответил Белгарат.
— Это тебе не прогулка все-таки, — раздраженновыпалил Белдин.
Маленький горбун был, как всегда, грязен. Мокрое тряпье,служившее ему одеждой, держалось на нем исключительно с помощью обрывковверевок. Голова была прикрыта куском циновки, ветки и солома запутались вволосах. Его страшное лицо казалось чернее тучи. Тяжело переступая на своихкривых ногах, он подошел к столу и схватил кусок колбасы.
— Постарайся, пожалуйста, вести себя прилично,дядя, — обратилась к нему Полгара.
— Это еще зачем? — ответил он и показал рукой намаленький сосуд, стоявший на столе. — А там что?
— Варенье, — ответил Дельвор, и было видно, что онопасается грубых выходок Белдина.
— Это интересно, — сказал Белдин и, запускаявнутрь сосуда грязную руку, принялся перекладывать его содержимое себе врот. — Неплохо, — произнес он, облизывая пальцы.
