Книга История Венецианской республики - Джон Джулиус Норвич

Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 198

Но Венеция, потерпев поражение, не потеряла достоинства. Никогда прежде венецианцы не сражались на суше и море так долго и так героически; никогда еще у них не было столь непреклонного противника. Финансовые потери были огромны — только за 1668 год Венеция потеряла 4 млн 392 тыс. дукатов и огромное количество человеческих жизней. Более того, примерно четверть века венецианцы сражались с врагом практически в одиночку. Поддержка их союзников (за редким исключением, когда она вообще была) вызывала негодование: союзники вели себя нерешительно, пассивно или были корыстны; иногда это сказывалось крайне губительно на интересах республики (к примеру, когда эта помощь очень долго задерживалась или когда совершенно внезапно войска отзывали обратно без всякого предупреждения). И даже в последние два-три года, когда стратегия войны на износ привела к безумному разрушению и кровопролитию, иностранная помощь только способствовала деморализации и лишала силы духа.

Однако не это сподвигло Франческо Морозини к принятию решения о капитуляции, а ясное понимание того, что потеря Кандии неизбежна и какая-либо помощь от Венеции или другой стороны лишь продлит агонию города и его жителей; выбирать приходилось между капитуляцией на достойных условиях или массовой резней и мародерством. И только несколько обвинений в истории Венеции были более несправедливыми, чем те, которые обрушил на Морозини обвинитель Антонио Коррер, когда тот вернулся. Его обвиняли не только в том, что он, не имея на то права, вел с противником переговоры от имени республики (к этому Морозини был готов и знал, что ответить). Его также обвиняли (что было совершенно неожиданно, поскольку он ничем не заслужил подобных обвинений) в трусости, государственной измене и даже казнокрадстве и коррупции. К счастью, у Морозини хватало сторонников, которые не замедлили встать на его защиту; после страстных речей с обеих сторон, вопрос был отправлен на рассмотрение в Большой совет; подавляющее число голосов оказалось на стороне Морозини. Его честь не была запятнана, и, как мы позднее убедимся, Морозини сам не раз мстил своим старым врагам, когда подворачивался удобный случай.

Это событие в продолжительной борьбе за Крит было, в силу обстоятельств, кратким и эпизодичным. Не беря в расчет обычного читателя, для которого одно сражение, сухопутное или морское, похоже на любое другое, стоит сказать, что в этой войне было много столкновений и схваток, примеров героизма и мужества, к которым, если уж вообще о них упоминать, отнеслись более чем несправедливо. По этой же причине сорокалетнему периоду венецианской истории нужно было посвятить хотя бы несколько страниц, даже если рассматривать это время поверхностно. И перед тем как перейти к следующей главе, мы должны восстановить в памяти происшедшие события и обратить свой взгляд на Венецию.

Крит находился под властью, по меньшей мере, семи дожей. Франческо Молин умер в 1655 году; его преемник, Карло Контарини, скончался через 14 месяцев: а следующий дож — Франческо Корнаро — правил меньше всех, как документально засвидетельствовано, с 17 мая по 5 июня 1656 года. Всем трем дожам было за семьдесят, а Бертуччо Вальеру, сотому по счету дожу Венеции, которого избрали 15 июня, было тогда всего лишь пятьдесят девять лет. Была надежда на то, что он, благодаря своей относительной молодости, сможет выпутаться из безвыходного положения, в котором находился Крит. К несчастью для Венеции, у него на это не нашлось достаточно сил, и в марте 1658 года вновь собрался Совет сорока для того, чтобы заняться своим привычным делом. Джованни Пезаро был старше Вальера на десять лет, но все еще обладал душевным пылом; вполне возможно, что он одержал победу на выборах благодаря той энергии, с которой обрушился на своего предшественника несколько месяцев тому назад, из-за вопроса о принятии или непринятии предложения турок о мире. Вальер был в почете, и некоторые другие представители коллегии разделяли его мнение; однако возмущенное красноречие Пезаро взяло верх. Возможно, он и смог бы обеспечить Венеции то превосходство, в котором она так нуждалась; но за 17 месяцев, которые были ему отпущены богом, он успел добиться очень немногого. В сентябре 1659 Доменико II Контарини стал его преемником, и за время его правления Кандия наконец пала, и был установлен мир с турками.

В течение этих кратких и неприметных правлений внимание правительства Венеции было приковано к Криту, но это было не совсем так. Венеция всегда использовала возможность расширения своих границ посредством войны на других театрах и, как мы уже убедились, принимала меры по защите, когда считала это необходимым. Справедливо и то, что, когда начинались серьезные военные кампании, Венеция не медлила и тут же атаковала, если можно было быстро и легко одержать победу, даже в том случае, когда она рисковала открыть новые театры военных действий. Была ли разумной такая стратегия государства, чьи силы численно не превосходили сил противника, вопрос спорный. Однако нельзя отрицать эффективность этой политики. С 1645 по 1648 год венецианский флот под командованием Леонардо Фосколо совершил целую серию рейдов в прибрежных районах Далмации, отразив несколько турецких атак с суши в городах, которые находились под властью Венеции. Эта кампания достигла своей кульминации, когда в 1648 году Венеция захватила Клиссу — турецкую крепость, что располагалась в нескольких милях к юго-востоку от Спалато.[296] Подобным образом в 1659 году Франческо Морозини во время своего первого правления на Крите в качестве генерал-капитана, после серии неудачных попыток вызвать турецкий флот на бой, компенсировал это тем, что внезапно атаковал Каламату на юге Пелопоннеса. Одновременно капитулировали и город, и цитадель — это был первый шаг Морозини в деле отвоевывания Мореи, что произошло через четверть века.

Однако за время войны за Крит Венеция испытала небывалое счастье — вся остальная Европа оставила ее в покое. Вестфальский мир 1648 года положил конец Тридцатилетней войне; испанское католическое рвение и венецианский гражданский дух сожгли друг друга; и, несмотря на многочисленные относительно неопасные вспышки возмущения среди правителей Европы, которыми были отмечены последующие годы, ни одна из них не оказала сильного политического воздействия на республику или государства Италии. В действительности если бы кто-нибудь взялся изучать всю историю Европы, то он обязательно столкнулся бы с тем, что всеобщее внимание было приковано к северу, а Апеннинский полуостров оставался в тени. Ему угрожали только турки, и — как показали последующие двадцать лет — даже тогда, когда Венеция переживала свой расцвет.

Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 198