угрюмо давил он. — Мне нужны слова.
— Что ты хочешь от меня услышать? — хрипло спросила я.
— Скажи, почему ты мне доверяешь?
— Потому что, когда я с тобой, я чувствую себя…
— Как ты себя чувствуешь?
— В безопасности. Устраивает? — выдавила я. — Когда ты рядом, я чувствую себя в безопасности.
— Потому что так оно и есть, — хмуро подтвердил Джонни. — Я уже говорил, что не сделаю тебе больно, и очень надеюсь, что подтвердил это.
Я хрипло выдохнула и опустила глаза, отчаянно стараясь скрыть, как сильно его слова подействовали на меня.
— Шаннон, посмотри на меня.
Я покачала головой, отказываясь выполнить его просьбу.
Я не могла.
Это было слишком.
И он был слишком.
— Ну посмотри же на меня, — почти умоляюще повторил Джонни.
Когда я не подчинилась, Джонни сам приподнял мне подбородок, наши глаза встретились, он пронзил меня взглядом насквозь.
— Ты. В. Безопасности. — Каждое слово он произносил нарочито медленно, касаясь большим пальцем моего подбородка. — Что бы там ни было в твоей прежней школе, — продолжал он, продираясь через запретные барьеры, — это не повторится в Томмене. — Его глаза светились искренностью и решимостью. — Я не допущу, чтобы здесь с тобой случилась какая-нибудь беда. — Он прижался лбом к моему лбу и тяжело вздохнул. — А если ты расскажешь, где еще нужно тебя защитить, я это сделаю.
— Почему? — Это было одно слово, но оно несло в себе множество невысказанных вопросов и мыслей, и это все, на что я сейчас была способна.
— Потому что мне не все равно, что с тобой, — не колеблясь, ответил Джонни.
— Почему?
— Это происходит само собой, — беспомощно пожал плечами он. — Не могу ничего поделать.
— Значит, это из-за тебя? — прошептала я. — Это ты постарался, чтобы никто даже не заикнулся о случае на поле? Ты меня защищал?
Джонни настороженно посмотрел на меня и не ответил.
— Давай, Джонни, признавайся, — вздохнула я. — Я же не дурочка. Я знаю, что ты приложил к этому руку. Целая орава парней видела меня полуголой. И еще я блевала возле шкафчиков. О таких вещах сразу разлетаются слухи, и они сами по себе не исчезают.
— Я еще тогда сказал, что никому не позволю тебя обижать, — наконец признался он.
Так и было.
Пообещал.
И выполнял обещание…
— Спасибо за заботу, — прошептала я.
— Спасибо, что стоишь того, — ответил Джонни, не отпуская моей щеки.
От этого я задрожала и ткнулась в его руку, мечтая о большем.
Я так старалась владеть собой, когда он касался меня, это было практически невозможно.
Я хотела забраться к нему на колени и в то же время — убежать как можно дальше.
Получалась какая-то бессмыслица.
Я была напрочь сбита с толку.
Меня пугали собственные чувства.
Его слова.
Его глаза.
Его действия.
Он одерживал верх надо мной.
Я терялась.
— Как вы тут, голубки? — загремел возле уха знакомый голос.
Я вздрогнула, посмотрела поверх плеча Джонни и увидела улыбающегося Гибси.
— Привет, крошка Шаннон, — произнес Гибси и озорно мне подмигнул. — Не сердись. Мне нужно ненадолго похитить друга.
Боже мой.
Я смущенно переползла на свое сиденье.
Джонни разразился чередой неразборчивых ругательств и только потом соизволил повернуться.
— Надеюсь, это что-то важное, — напружинив плечи, заявил он другу.
— Как посмотреть, — невозмутимо ответил Гибси.
— Посмотреть на что? — рявкнул Джонни.
— На то, хочешь ли ты, чтобы я по-прежнему напоминал о том, о чем ты просил напоминать,
— О чем? — замотал головой Джонни. — Что за хрень ты несешь?
— Линии и бульдозеры, друг мой, — ответил Гибси и многозначительно на него посмотрел.
Я совершенно не врубалась в слова Гибси, но по Джонни было видно, что до него дошло. Он шумно выдохнул:
— Твою ж…
— Всегда рад помочь, — ответил Гибси, потрепав Джонни по плечу, и пошел на свое место.
— Что это было? — спросила я, когда мы вновь остались относительно одни.
Джонни что-то пробурчал, явно отвлеченный этим вторжением.
Он и сейчас сидел повернувшись и смотрел на друга.
— Ты в порядке? — шепотом спросила я.
— Что? Да, да. Я в лучшем виде.
Джонни мельком взглянул на меня, снова повернулся и одними губами что-то сказал Гибси.
Я не понимала, что они сообщали друг другу.
Похоже, они разговаривали на языке тела, хотя, когда Джонни показал Гибси средний палец, смысл этого жеста был вполне ясен.
Покачав головой, я оставила попытки взломать код их бессловесного общения и переключилась на айпод Джонни. В одну из пауз он дал мне свою дорогую игрушку и предложил слушать все, что понравится.
Я сунула наушники в уши и стала внимательно просматривать плей-листы… пока меня едва не хватил сердечный приступ, когда я наткнулась на плей-лист, озаглавленный «Песни для Шаннон».
Мое сердце отчаянно колотилось. Я украдкой взглянула на Джонни, но он по-прежнему было поглощен беседой с Гибси на примитивном языке жестов.
Я осторожно выдохнула, открыла плей-лист и быстро просмотрела названия.
• Coldplay — Yellow
• Guns N’ Roses — Sweet Child O’ Mine
• Goo Goo Dolls — Iris
• The Fureys — When You Were Sweet Sixteen
• Howie Day — Collide
• Declan Ó Rourke — Whatever Else Happens
• The Offspring — Want You Bad
• Busted — Fall At Your Feet
• Aerosmith — Crazy
• Counting Crows — Colorblind
• David Gray — This Year’s Love
• Bon Jovi — In These Arms
• Westlife — World of Our Own
• Eagle-Eye Cherry — Save Tonight
• Metallica — Tuesday’s Gone
• Snow Patrol — Run
• The Verve — Lucky Man
• HIM — Wicked Game
• The La’s — There She Goes
Это были песни о любви.
Все песни были о любви.
Собранные в плей-лист с моим именем.
Почему?
Зачем он это сделал?
Неужели он?..
Нет, не мог же он.
Конечно не мог.
Тогда зачем…
— Шаннон, мы можем поговорить?
Голос Джонни ворвался в мои мысли, от неожиданности я выронила айпод.
К счастью, он приземлился на мое колено, а не на пол автобуса.
Я повернулась к Джонни, чувствуя, как снова бешено забилось сердце.
— Поговорить?
— Да, — кивнул он; синие глаза темнели и разгорались. — Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.
— Ну… ладно. — Я вытерла вспотевшие ладони о юбку. — О чем?
— Не здесь, — сказал Джонни, быстро обведя глазами автобус. — Вечером, — добавил он, снова глядя на меня. — После матча. Я отвезу тебя домой, и в машине мы поговорим. Согласна?
— Ну… — Я закусила губу, паникуя от мысли о таком долгом ожидании. — Если ты так хочешь.
— Наверное, так лучше всего, — хрипло ответил он.
Боже мой.
Все плохо?
Он скажет мне что-то ужасное?
— Чего ты испугалась? — спросил
