Таким образом, она является результатом чрезвычайно сложных явлений. Баригонский известняк, входящий в состав обширной формации куманского песчаника, или известняковой брекчии, содержит окаменелые раковины, которые сохранились так же превосходно, как и в третичных известняках Франции и Италии.
Мы отбили для Королевского естественноисторического кабинета в Мадриде куски с включенными в них устрицами диаметром в 8 дюймов, пектенами, венусами и литофитовыми полипняками. Я предлагаю натуралистам, лучше знающим окаменелости, чем знал я в то время, хорошенько изучить этот гористый берег.
К нему без труда могут приставать европейские суда, держащие путь в Куману, в Ла-Гуайру или на Кюрасао. Было бы интересно установить, не живут ли еще и в наши дни в Антильском [Карибском] море некоторые из этих видов ископаемых зоофитов, как предполагает Бонплан и как это имеет место у острова Тимор и, возможно, у Гранд-Тер Гвадалупы.
4 ноября в час ночи мы снялись с якоря и пустились в путь на поиски месторождения природных квасцов. Я захватил с собой хронометр и большую подзорную трубу Доллонда, чтобы наблюдать в Лагуна-Чика, к востоку от деревни Маникуарес, затмение первого спутника Юпитера. Однако это намерение не было выполнено, так как из-за встречных ветров нам не удалось прибыть на место до рассвета.
Единственным утешением в нашем запоздании было зрелище свечения моря, красоту которого усиливали игры морских свиней, окружавших нашу пирогу. Мы опять плыли в тех местах, где на дне моря из недр слюдяного сланца бьют источники нефти, запах которой ощущается на большом расстоянии.
Если вспомнить, что дальше к востоку, близ Карьяко, многочисленные подводные горячие источники в заливе изменяют температуру воды у поверхности, то можно считать несомненным, что нефть выходит как бы в результате дистилляции с огромной глубины, из тех первозданных пород, под которыми находится очаг всех вулканических потрясений.
Лагуна-Чика представляет собой бухту, окруженную отвесными горами и сообщающуюся с заливом Карьяко узким каналом глубиной в 25 морских саженей. Говорят, будто она, как и прекрасная гавань Акапулько, образовалась в результате землетрясения. Существование маленького пляжа, по-видимому, доказывает, что море здесь отступает, как это имеет место и на противоположном куманском берегу.
Полуостров Арая, между мысами Меро и Лас-Минас суживающийся до 1400 туазов, около Лагуна-Чика имеет в ширину несколько больше 4000 туазов, считая от берега до берега. Это незначительное расстояние мы и должны были пройти, чтобы отыскать природные квасцы и добраться до мыса, называемого Пунта-де-Чупарупару.
Путь труден лишь потому, что нет торной тропы и что приходится пересекать окаймленные с двух сторон довольно глубокими пропастями выступы совершенно обнаженной горной породы с круто наклоненными пластами. Наивысшая точка возвышается почти на 220 туазов; впрочем, горы, как это часто бывает на скалистых перешейках, отличаются чрезвычайным своеобразием очертаний.
Тета-де-Чакопата и Тета-де-Карьяко, расположенные на полпути между Лагуна-Чика и городом Карьяко, – это настоящие отвесные пики, которые производят впечатление изолированных, если смотреть на них с равнины, на которой расположен Куманский замок. Перегной здесь встречается лишь до высоты в 30 туазов над уровнем моря.
Дождей не бывает иногда в течение 15 месяцев; однако если несколько капель дождя выпадает сразу же после цветения дынь, тыкв и арбузов, то, несмотря на кажущуюся сухость воздуха, они дают плоды весом в 60–70 фунтов. Я говорю о кажущейся сухости воздуха, так как мои гигрометрические наблюдения показывают, что воздух в Кумане и на полуострове Арая содержит около девяти десятых того количества водяных паров, которое необходимо для полного насыщения.
Одновременно теплый и влажный воздух питает «растительные источники» – тыквенные растения, агавы и мелокактусы, наполовину засыпанные песком. Когда мы были на полуострове в прошлом году, там стояла ужасная засуха. Козы из-за отсутствия травы подыхали сотнями. За время нашего пребывания на Ориноко характер времен года, казалось, совершенно изменился.
На полуострове Арая, в Кочене и даже на острове Маргарита шли обильные дожди, и воспоминание об этих ливнях занимало воображение жителей, подобно тому как падение метеоритов занимает воображение физиков в Европе. Наш проводник-индеец лишь примерно знал направление, в каком нам следовало двигаться, чтобы отыскать квасцовые залежи; точное их местонахождение ему не было известно.
Незнание местности характерно здесь почти для всех проводников, нанимаемых среди той группы местных жителей, которая отличается наибольшей ленью. Как бы наудачу мы блуждали 8–9 часов среди скал, лишенных всякой растительности. Слюдяной сланец иногда переходит в серовато-черный Thonschiefer (глинистый сланец). Меня опять поразила исключительная правильность в направлении пластов.
Они простираются на С 50° В при падении в 60–70° к северо-западу. Таково обычное направление, которое я наблюдал в гранитогнейсах Каракаса и Ориноко, в амфиболовых сланцах Ангостуры и даже в большей части исследованных нами вторичных пород.
На обширных площадях простирание пластов образует с местным меридианом один и тот же угол; они обнаруживают параллелизм (или, скорее, локсодромизм), который можно считать одним из великих геогностических законов, поддающихся проверке путем точных измерений. По мере движения к мысу Чупарупару мощность кварцевых жил, пересекавших слюдяной сланец, увеличивалась.
Нам попадались жилы толщиной в 1–2 туаза, заполненные столбчатыми пучкообразными кристаллами рутила. Мы тщетно искали в этих жилах кианит, найденный нами в глыбах около Маникуареса. Дальше в слюдяном сланце появляются не жилы, а мелкие пласты графита или углеродистого железа. Они толщиной в 2–3 дюйма и имеют то же простирание и падение, что и вмещающая порода.
В первозданных горных породах графит свидетельствует о первом появлении углерода на Земле – углерода негидрогенезированного. Он древнее той эпохи, когда поверхность земли покрылась однодольными растениями. С вершин этих диких гор, мы любовались внушительным видом острова Маргарита. Две группы гор Маканао и Вега-де-Сан-Хуан, поднимаются из лона вод.
Среди второй из них, более восточной, расположены столица острова Ла-Асунсьон, гавань Пампатар, деревни Пуэбло-де-ла-Мар, Пуэбло-дель-Норте и Сан-Хуан. Западная группа, Маканао, почти необитаема.
Перешеек, соединяющий эти большие массы слюдяного сланца, был едва виден; его очертания, вероятно, искажал мираж, и в этой промежуточной части, прорезанной Лагуна-Гранде, можно было разглядеть лишь два холма в форме сахарной головы, расположенные на меридиане Пунта-де-Пьедрас. Ближе нашему взору открывались маленький пустынный архипелаг, состоящий из четырех Морро-дель-Туналь, Карибские острова и острова Лобос.
Перед тем как мы спустились к северному берегу полуострова Арая, нам удалось после долгих тщетных поисков найти, наконец, в очень труднодоступном овраге (Аройо-дель-Робало) минерал, который нам показывали в Кумане. Слюдяной сланец внезапно перешел в блестящий углистый Thonschiefer. Это был ампелит; вода (ибо там выбиваются небольшие источники, а недавно они были обнаружены даже возле деревни Маникуарес) была насыщена желтой окисью железа и обладала вяжущим вкусом.
