было, клянусь тебе. Он просто меня сливает.
— При чём тут Аня? Одной больше, одной меньше, — стальным голосом парировала жена. — Мы вчера разговаривали по телефону с Татьяной… — Я сперва не понял, с какой Татьяной она разговаривала и какое отношение это имеет ко мне, но всё встало на свои места после этих слов: — … и решили, что ты отправляешься в Тагил, потому что ты ей нужнее, потому что она не может без тебя… Ну а я как-нибудь проживу… без тебя… Эдичка.
Она смотрела на меня стеклянными глазами, и ни один мускул не дрогнул на её лице. Она была абсолютно уверена в своём решении. Но, честно говоря, я был крайне удивлён и даже не думал, что она способна на такой поступок. Видно, я плохо знал свою жену.
— Почему ты отдала меня этой ведьме? — спросил я с улыбкой.
— Потому что я устала за тебя бороться… Таня кричала в телефонную трубку: «Елена Сергеевна, ну зачем Вам нужен этот идиот?! Вы с ним совершенно разные, а мы как клавиши с одного рояля». И тогда я задумалась: «Действительно, а зачем мне нужен чемодан без ручки? Какой смысл его тащить за собой, если всё равно придётся бросить?»
— Ты знаешь, я очень повзрослела за этот год, — молвила она после некоторой паузы. — Я поняла, что не могу на тебя рассчитывать. Я стала самодостаточной, как атомная подводная лодка.
— Подлодкам тоже нужен экипаж, — заметил я.
— А он у меня есть… Это мои ребята, которые меня во всём поддерживают.
Она развернулась на каблуках и вышла из номера — хлопнула дверь. Так закончилась целая эпоха в моей жизни.
— Собирай чемоданы, муженёк! — услышал я совершенно отчётливо хрипловатый прокуренный голос из-под кровати, и далее — необузданный дьявольский смех.
Мурашки ужаса побежали по всему телу: к этому невозможно привыкнуть.
После фееричного ухода Мансуровой появился Калугин — в ярко-розовой рубахе, в чёрных наутюженных брюках, а так же чёрный галстук был до предела затянут на его жилистой шее. Он был настолько энергичным и бодрым, что действовал мне на нервы. Его громкий скрипучий голос, как перфоратор, долбил стенку моего черепа. Хотелось вышвырнуть его из номера.
— Короче, ты уезжаешь 25 сентября, в понедельник, потому что в воскресенье поезд до Нижнего Тагила не ходит. Ты уезжаешь в 18:10 от Туапсе, — поведал Калугин о моих планах на будущее. — Так что придётся подождать.
— Да я особо не спешу.
— А я думал, ты торопишься к своей любимой девушке. Ну прямо изнываешь от тоски.
— Хорош прикалываться.
— Продукты в дорогу я тебе лично соберу, — заверил он. — Какие-то особые пожелания есть?
— Без расстегаев никуда не поеду, — пошутил я.
Он даже не улыбнулся.
— А ты что сегодня такой нарядный? — спросил я. — В розовой рубахе, в галстуке… Откуда он вообще в твоём гардеробе? Директор махнул с барского плеча?
— В роль вхожу. Белогорский уходит на повышение, в команду губернатора. Он уже всем дал понять, что я его приемник. — Он сказал это с некоторым безразличием, но в глазах его метнулись отблески тех самых костров тщеславия.
— А я вчера ещё подумал: что они там обсуждают с такими заговорщицкими лицами, словно готовят государственный переворот?
— Я чувствую, — сказал Калугин, — что губернатор пытается нашего Володьку в какой-то блудняк затащить.
— Он поэтому усы сбрил?
— Что?
— Забей. Это старая шутка. — Я махнул рукой. — Ты мне вот что скажи: поможешь найти этих тварей? Ну хотя бы машину пробей в Небуге, Ольгинке, Новомихайловском…
Андрей выпучил на меня глаза от удивления.
— Ты опять за своё? Мы же с тобой уже всё обсудили. На хрена козе баян — золотые клавиши? Даже если тебе это не приснилось… даже если мы их найдем… зачем?
— Я не могу их просто так отпустить.
— Тебе итак фартонуло соскочить. Всё уже в прошлом, Эдуард… Просто уезжай в Тагил и забудь.
— А эти твари будут разгуливать по земле? Будут убивать и насиловать?
— Ой! Не сгущай краски! Пускай этими отморозками занимаются соответствующие органы, а ты не обязан. Тебя никто не уполномочил бороться с преступностью. Впишешься в эту историю — и угреешься сам. Или тебя уже наверняка грохнут. Возможно, люди очень опасные, ведь ты их совершенно не знаешь.
— Я тебя понял, Андрюха. Такой здоровый конформизм. Да? Моя хата с краю — ничего не знаю. Проще сделать вид, что ничего не было.
Я задумался на секунду и уверенно сказал:
— Я их сам найду.
— У тебя на это два дня, — сдавленным голосом сказал Калугин и поднялся с кровати. — Но если ты попадешь в историю, на меня не надейся. Я тебя вытаскивать не буду.
И тут мы встретились глазами…
В тот момент абстинентное сознание сыграло положительную роль в моём восприятии происходящего. Мы всего лишь встретились глазами, и вся эта шарада сложилась сама собой. В одну секунду я распутал этот клубок. Господи, какая простота! Я даже увидел на мгновение, как этот демон выходит из своего подъезда в Небуге, на той же улице или в соседнем дворе. В лучах восходящего солнца я увидел радугу и ракету на детской площадке, увидел летящие по ветру простыни, словно стаю белых лебедей, увидел его обезьяний профиль под козырьком кожаной кепки, и на заднем плане мелькнула тёмно-синяя «девятка». А ещё в тот момент я понял, что этот зловещий персонаж — всего лишь марионетка в чьих-то руках. У меня возникло впечатление, что его намеренно подставляют под меня, но я не исключал иной подоплёки: вполне возможно, что меня подставляют под него. Я хотел сыграть с ним в русскую рулетку: после нашей встречи должен остаться только один из нас.
— Ну хотя бы одну передачку с Ленкой соберите, — на полном серьёзе попросил я, с трудом выползая из-под одеяла. — А теперь мне нужно поблевать, побриться, смыть с себя всю эту запойную накипь. Иди, Андрюша, иди… Мне неловко.
У меня были непривычно тонкие ноги и грязные плавки. Калугин смотрел на меня с удивлением и жалостью.
— За прошедшую
