лезли ему в голову. Но теперь это уже было невозможно.
Потому что не могло быть у бедного Лукаса – очень милого, сильного парня… этого.
Просто не могло. Не бывает таких совпадений. Не в таких гигантских городах.
Не упоминала ли однажды Рэйчел, что…
Уайт моргнул, заставив себя пошевелиться, когда Лукас поднял на него вопросительный взгляд. Усилием воли удержал спокойное выражение лица, быстро застегнул пуговицы на рубашке Эосфора. Помог ему завязать галстук-бабочку, ещё раз поправил воротник.
– Спасибо, – от души поблагодарил его Лукас. Джонатан легонько дотронулся до его плеча. Секунду помедлил, отступил назад.
– Не за что, – заученная улыбка профессионального журналиста. – Ладно. Будем ждать вас внизу, вместе со всеми. Надеюсь, не помешал, – он быстро нажал на кнопку лифта. Тот вновь приветливо распахнул свои двери.
– Конечно, нет. Спасибо! – повторил Эосфор, светло улыбаясь, снова жизнерадостно куда-то толкая своё кресло. Он ничего не заметил.
Джонатан улыбался до тех пор, пока двери лифта не закрылись, и он мягко не сдвинулся вниз. Тогда улыбка с губ мужчины исчезла.
Ему срочно нужно было поговорить со своей женой.
* * *
Мойра, как и обещала, вернулась вовремя. Именно она помогала с оборудованием: настроила микрофоны, повесила петличку Лукасу, сунула ему же в карман коробочку с кольцом – сжала руку, когда поняла, как он волнуется. Словно школьник перед первым свиданием.
Хлоя толкнула коляску, вталкивая её на маленькую сцену. Эосфор даже не держался за подлокотники кресла – он знал, что девушка не навредит ему. Она чувствовала, как нужно двигаться, какие усилия прилагать, чтобы ускориться, или как мягко остановиться, не заставив его податься вперёд и рухнуть лицом на пол. Лукас улыбнулся этим мыслям, представляя себя домашним котом, подставляющим хозяйке пушистый живот – и совершенно забыл о том, что выходит на публику, от чего почти уже отвык. Но вот кто-то перенаправил освещение, и Эосфор ощутил на коже знакомое тепло от софитов – огляделся, увидел больше десятка пар глаз, что были направлены на него. Всюду были знакомые лица: родители Хлои, её друзья – Эмма и Джек. Журналист – Джонатан Уайт, как и обещал – со своей женой. Пришёл, не просто использовал их ради сенсации, а действительно стал другом, что поддерживал на судах, отважно выступая в качестве свидетеля. Он улыбался, глядя на них, стоящих на сцене.
Как и Мойра. Но, что было приятно, глядя на то, как неловко Лукас приближается на коляске к Хлое, ни Доу, ни Джонатан с женой ещё ничего не подозревали. Ну, кроме того очевидного, во что Эосфор посвятил Мойру: что он собирался сделать Харрис предложение.
Только Ноа, невольный сообщник, был в курсе. И он неловко – будто не верил, что это уместно, – кивнул брату, когда тот взглянул на него.
Девушка начала говорить. Она что-то говорила о том, что благодарна всем присутствующим за поддержку и помощь, что без них они бы ни за что не справились. Что-то о новой жизни – а Лукас тем временем подбирал слова, стараясь справиться с собой, чтобы в самый ответственный момент у него не задрожал и не сорвался голос, или чтобы не выпалить самые важные слова, как мальчишка, на одном дыхании. Доу незаметно подняла руку, демонстрируя Эосфору скрещенные на удачу пальцы – и Лукас решился. Девушка ободряюще кивнула ему, когда он толкнул колёса кресла.
Но вот когда в самом конце речи Хлои Лукас резко подался вперёд и неожиданно ловко, отточено согнул ноги, до этого дня почти неподвижные, бесполезные, Мойра замерла. Даже похолодела – напряжение в его фигуре было выражено неимоверное, но, похоже, Эосфор был уверен в том, что делает.
Вместо того, чтобы попросить о помощи или сунуть руку за кольцом, он вцепился в собственные колени и подогнул их, а потом, уверившись в том, что коляска на тормозе, чуть оттолкнулся от неё и сполз на пол. Харрис ещё ничего не видела – и люди в клубе не успели даже ахнуть. Но Хлоя почувствовала движение сзади – Мойра видела, как девушка на секунду онемела, поняв, что присутствующие слегка испуганно смотрят на Лукаса, что должен был быть позади неё.
– Хлоя? – позвал он, чувствуя её заминку. По голосу нельзя было понять, что происходит.
Ей не хотелось поворачиваться. Доу вдруг почувствовала её страх – казалось, в голове у девушки мелькает тысяча мыслей о самом плохом варианте развития событий. Может быть, Эосфора кто-то успел отравить, и он тихо бился позади неё в конвульсиях, пока их близкие, потеряв дар речи, наблюдали за этим – прошло всего несколько секунд, никто не успел бы отреагировать. Может, она упустила в шумном помещении звук выстрела с глушителем, может, его скрутило в паническом припадке, может, друзья Годфри решили напомнить о себе, может, может, может…
Мойре уже хотелось выскочить вперёд, крикнуть, помочь Харрис – но она удивила её, собравшись с силами и обернувшись к Лукасу. Хлоя моргнула, не увидев его в коляске, и лишь потом скользнула взглядом ниже. Эосфор рассчитал всё точно – сейчас он сидел на полу, подогнув ноги, рядом с девушкой. Казалось, что он просто опустился на колени.
– Что?.. – Харрис приподняла брови, пряча тревогу и напряжение. Её растерянный голос эхом пронёсся по залу, контрастируя с её же собственной бодрой речью несколько секунд назад.
– Без тебя всех нас здесь не было бы, – голос у Лукаса чуть дрожал, но это слышала, наверное, только Мойра – ей так казалось. – Меня, по крайней мере, точно, – нервная улыбка коснулась его губ, и присутствующие чуть расслабились, раздались смешки – не злые, сочувствующие, полные облегчения. – И все знают, что из нас двоих спящей красавицей был я, – прибавил Эосфор. Кто-то засмеялся уже громче, и это придало ему сил. В конце концов, он столько лет провёл на сцене – сделать предложение тут было самым правильным решением. – Но я не хочу, чтобы так было и дальше. Я хочу позаботиться о тебе и твоём будущем, – Хлоя что-то хотела сказать, будто бы возразить – ей, наверное, показалось, что Лукас снова пытается её оттолкнуть. Мойра усмехнулась вслед за остальными. Всё обстояло как раз наоборот.
– Ты… – но Эосфор не дал ей ничего сказать, прилагая усилие, которое Мойра и представить себе не могла – и будто бы чуть приподнимаясь, выставляя одно колено вперёд и тут же запуская руку в карман. Теперь его положение было совершенно неустойчивым, но ещё более похожим на то, что Лукас пытался изобразить.
И, довершая иллюзию, подрагивающими то ли от волнения, то ли
