заклинаний.
– Никша!
Прямо перед ним приземлился забрызганный кровью отец с расправленными за спиной золотыми крыльями. Его меч был в крови, глаза сверкали от гнева.
– Что это? – Он указал мечом на разбегающиеся по земле линии круга заклинаний. – Почему ты это не остановил?
– Я…
– Наследники Вакара и Мардова во власти их богов.
Варен посмотрел на крылья Николаса.
«А ты почему нет?»
Фигура из ревущего пламени, которая была Анжеликой, опустилась на одно колено и ударила ладонью по земле. Под ней тут же поднялась гранитная башня. На булыжной мостовой появились глубокие широкие трещины. Риша устремилась к башне, а вылетевшие из трещин кости сложились в лестницу. Риша взбежала на башню, и они с Анжеликой исчезли за красно-черным нимбусом. Снова задрожала земля.
Варен неподвижно стоял на фоне происходящего за его спиной хаоса. Что-то изменилось в его каменном лице.
– Значит, это будет настоящая Ночь богов, – прошептал он. – Благословение богов в тот момент, когда Фердинанд обратился против нас. Мои собственные солдаты…
Он тяжело задышал и нацелил меч в сердце Николаса:
– Гниющая конечность должна быть отрублена ради спасения всего тела, – сказал он так тихо, что Николас из-за шума на площади с трудом его услышал. – Если Фос не вселится в тебя, я предложу ему себя и отвоюю то, что нам принадлежит.
Николас едва успел блокировать нанесенный отцом удар. Меч ударил по металлическому древку копья.
– Отец!
Это слово вырвалось вместе со всем, что он сдерживал у себя в груди. Но Николас понимал, что этого будет недостаточно.
– Из-за тебя я лишился наследника! – заревел Варен. – Из-за тебя моя жена утратила рассудок. Ты стоил мне короны и силы нашего бога. С меня хватит! Я это остановлю!
Варен освободился и бросился в атаку.
Николас исчез и сразу возник у него за спиной. Но отец был опытным воином с отлично отточенными рефлексами. Они снова скрестили оружие. Варен уклонялся и пригибался, используя преимущество меча перед длинным копьем, в итоге ему удалось заступить на территорию Николаса. Николас был без доспехов, и отец сумел нанести ему неглубокую рану в боку, прежде чем он успел взмыть в воздух. Варен взлетел за ним.
– Люди в опасности! – закричал Николас, отбивая яростные атаки отца. – Не со мной тебе надо драться!
Но его слова не достигали цели. Варен тяжело дышал и бешено вращал глазами, совсем как в тот день, когда нашел истекавшую кровью Мадею.
Он метнул в Николаса светящийся шар, рассчитывая сбить его на землю, но Лукс превратился в щит и отразил удар.
Николас глянул вниз – Джулиан верхом на фенрисе только-только въехал на площадь.
Он уклонился от меча Варена и крикнул Джулиану:
– Внутренний двор! Ты должен туда добраться!
Второй светящийся шар угодил ему в бок, и он рухнул на ближайшую крышу. Прокатился до самого края и чуть не сорвался. Крылья замерцали от боли. Отец приземлился рядом и занес над головой светящийся меч.
– Когда тебя не станет, Фос выберет меня, – захлебываясь словами, невнятно говорил Варен. – Он наполнит меня силой, другие дома падут, король падет, и у них не будет другого выхода – они склонятся перед нами.
Николас поднялся на ноги и выставил перед собой Вестник Солнца.
Внизу все ярче светился круг заклинаний. А дворец окружило какое-то странное черное свечение. Николас на секунду подумал о том, что Фин все еще во дворце, и в этот момент отец пришел в движение.
Они снова скрестили оружие.
– Остановись, – задыхаясь от усилий, сказал Николас. – Прошу тебя.
Но у него не было ни единого шанса. Взывать к разуму было бесполезно. Отец никогда ни к кому не прислушивался. Его невозможно было переубедить.
Варен с диким криком поднял меч, приготовившись вонзить его в грудь сына. Лукс, пульсируя, вынырнул перед ним и оттолкнул достаточно далеко, чтобы Николас смог с размаху вонзить копье в шею отца.
Варен захрипел и выронил меч. Меч заскользил вниз по крыше, отец покачнулся, вцепился в Вестник Солнца, и золотое свечение, проникнув в него, подарило ему абсолютное облегчение. Варен встретился с Николасом взглядом, и на какое-то мгновение глаза его прояснились.
А потом его крылья с шипением погасли, он начал падать вслед за своим мечом. Николас выдернул копье из шеи отца, Варен рухнул на черепицу, скатился с крыши и исчез из виду.
Николас опустился на колени, он рыгал от позывов рвоты, а Лукс, зависнув перед ним, лихорадочно мигал и беззвучно призывал встать.
Он не мог перестать думать и реагировать. Надо было продолжать драться. Он должен был помочь остальным.
Николас с силой хлопнул крыльями и взмыл в небо. Щипало глаза, но он не мог понять – от слез или от крови.
XIII
Джулиан сошел со спины фенриса в конце выходящей на площадь улицы и приказал волку возвращаться в казармы. Не хотелось, чтобы тот пострадал в творящемся вокруг хаосе.
Потом Джулиан начал прокладывать дорогу в толпе паникующих горожан и растерянных стражников. В центре площади королевские солдаты сражались с главами домов.
Кто-то схватил его за плечо. Джулиан развернулся, одновременно замахнувшись мечом, и замер, увидев Пэриса.
– Джулиан, это ты! – сказал запыхавшийся напарник. – Проклятье, ты тоже это видишь?
У них под ногами оживали глифы. В небе сверкали молнии, со стороны внутреннего двора доносилось эхо громовых раскатов.
В голову Джулиана проникла назойливая и неотступная, как комариный писк, боль.
– Чтоб мне провалиться в вонючую могилу Тханы, – пробормотал Пэрис и чуть потянулся к двум своим изогнутым мечам. – Даже толком не понять, кто тут с кем дерется.
– Я думаю, в этом весь смысл. – Джулиан тяжело сглотнул. – Мне надо попасть во внутренний двор.
– Что? Зачем?
– Не могу объяснить. Поможешь?
Пэрис кивнул, одновременно отталкивая горожан к ближайшему переулку, и они начали медленно, но упорно двигаться через площадь.
С появлением каждого нового глифа или символа в голову Джулиана словно кто-то нож вонзал. И он ощущал кое-что еще. Нечто слабое и темное, холодное и пьянящее, как полночь, открытое и напоенное воздухом, как весеннее поле.
Центр круга. Костяной дворец.
* * *
Николас сложил крылья и ринулся вниз, к внутреннему двору дворца.
Двор к этому времени уже был в руинах. Аристократы разбежались, в панике переворачивая ряды кресел. Анжелика черпала воду из разбитого фонтана и хлестала ею Ришу. Лимонная рощица горела, променад был раскурочен. Костяной дворец излучал зловещий темный свет. Из щелей в земле вылезали скелеты, останки захороненных в усыпальнице поднимались, чтобы присоединиться к битве.
Возле покореженных ворот Таисия со своим новым
