Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Самого Дмитрия Дмитриевича не стало через двадцать один год, он тогда уже был женат. Его второй женой стала Ирина Антоновна, о которой дети Шостаковича вспоминают с теплотой. Максим убежден, что благодаря заботе, которой Шостаковича окружила Ирина Антоновна, «наш отец, несмотря на тяжелые недуги, дожил до 70 лет и при этом оставался творцом до последних дней своей жизни».
* * *
Вернувшись на центральную аллею Старого кладбища, мы окажемся возле зеленых ворот. Вот из-за этих самых ворот, а точнее, из-за въезжавшего в них по ночам лимузина, в начале тридцатых годов XX века Новодевичье стало самым закрытым кладбищем Страны Советов.
Произошло это после того, как ноябрьской ночью 1932 года в Потешном Дворце Кремля раздался выстрел. С собой покончила Надежда АЛЛИЛУЕВА (1901–1932), жена первого человека страны, Иосифа Сталина.
По сей день звучит много споров о том, что же стало причиной смерти молодой женщины и был ли ее уход из жизни доброволен. У каждой стороны есть свои аргументы, я не стану на этих страницах рассматривать все версии. Выскажу лишь собственное мнение — Сталин был одним из соавторов того рокового выстрела, и вне зависимости от того, нажимал ли он сам на курок или нет, без него трагедии бы не случилось.
О последних днях жизни Надежды Сергеевны написано немало. Дочь Светлана вспоминала: «Лицо ее замкнуто, гордо, печально. К ней страшно подойти близко, неизвестно, заговорит ли она с тобой. И такая тоска в глазах, что я и сейчас не в силах повесить портрет в своей комнате и смотреть на него; такая тоска, что, кажется, при первом же взгляде этих глаз должно было быть понятно всем людям, что человек обречен, что человек погибает, что ему надо чем-то помочь.
Мама была очень скрытной и самолюбивой. Она не любила признаваться, что ей плохо. Не любила обсуждать свои личные дела. Мамина сестра, Анна Сергеевна, говорила, что в последние годы своей жизни маме все чаще приходило в голову уйти от отца.
Анна Сергеевна всегда говорит, что мама была “великомученицей”, что отец был для нее слишком резким, грубым и невнимательным, что это страшно раздражало маму, очень любившую его».
У Аллилуевой были больные нервы, об этом свидетельствуют едва ли не все ее близкие. Иногда даже возникает вопрос — а не это ли стало причиной ее ухода из жизни?
Дочь Надежды тоже, наверняка, слышала подобные вопросы. А потому пыталась ответить на них в своих мемуарах. «Из мамы делают теперь то святую, то душевнобольную, то невинно убиенную. А она вовсе не была ни тем, ни другим, ни третьим. Она была просто сама собою. С детских лет сложился ее цельный, стойкий характер».
О последней ночи жены Сталина вспоминал Никита Хрущев: «На звонок ответил дежурный. Надежда Сергеевна спросила: «Где товарищ Сталин?» — «Товарищ Сталин здесь». — «Кто с ним?» Тот назвал: «С ним жена Гусева». Утром, когда Сталин приехал, жена уже была мертва. Гусев — это военный, и он тоже присутствовал на обеде у Ворошилова.
Когда Сталин уезжал, он взял жену Гусева с собой. Я Гусеву никогда не видел, но Микоян говорил, что она очень красивая женщина. Когда Власик рассказывал эту историю, он так прокомментировал: «Черт его знает. Дурак неопытный этот дежурный: она спросила, а он так прямо и сказал ей».
Жизнь Надежды Аллилуевой оказалась для современников куда менее привлекательной, чем обстоятельства ее смерти. Родилась, влюбилась, училась и верила — мужу и его идеалам. Таких были миллионы, и это не вызывало большого интереса.
А вот то, что она не стала мириться и поставила точку в казавшейся со стороны блистательной жизни, взволновало. Таких ведь было единицы. А среди живших за Кремлевской стеной, «на всем готовом», как принято судить, и вовсе — одна.
Тот самый выстрел в Потешном дворце Кремля стал первым, который народная молва официально тут же записала на счет входившего во вкус крови диктатора.
«Если и не сам нажал на курок, то сделал все, чтобы она сама этого захотела», — рассказывала мне соседка младшего сына вождя Вера Прохорова.
«Первые дни после смерти матери, — вспоминает Светлана Аллилуева, — отец был потрясен. Он говорил, что ему самому не хочется жить. Временами на него находили злоба и ярость. Это объясняется письмом, которое мама ему оставила. Его никто не читал».
Сам Сталин напишет матери через два года после смерти Надежды: «После кончины Нади моя личная жизнь тяжела. Ты спрашиваешь, как я живу. А я не живу, я работаю».
На могиле Надежды Сергеевны установлен памятник работы Ивана Шадра. Из множества предложенных вариантов Сталин остановил выбор на мраморной композиции — бюсте с изваянием руки, как бы лежащей на плече.
«Надежда Сергеевна Аллилуева-Сталина, член ВКП(б) — от Сталина», — написано на надгробии, у которого всегда лежат цветы.
Сегодня оригинал памятника находится в Третьяковской галерее. На могиле установлена точная копия работы скульптора Владимира Цигаля.
Неожиданный штрих к истории XX века. Реакция на гибель Аллилуевой стала спасительным билетом для Бориса Пастернака. Так совпало, что в дни, когда у вождя умерла жена, у Бориса Леонидовича вовсю развивался безумный роман с Зинаидой Нейгауз. Узнав о гибели Аллилуевой, Пастернак, на минуту представив себе, что значит потерять молодую красивую и любимую жену, попытался понять, что должен был чувствовать Сталин. И написал ему письмо: «Хоть мы с Вами находимся на разных полюсах, есть вещи, которые нас роднят. Я всею душой с Вами, сочувствую Вам от всего сердца». Он выразил это так, как мог выразить только Пастернак. И Сталин, который прекрасно знал, как на самом деле умерла его жена — с его помощью или, во всяком случае, при его моральном участии, подумал, наверное: есть же человек, который мне верит.
Очевидно, это и спасло Пастернака. Сталин сказал: «Оставьте его в покое, он небожитель».
* * *
За могилой Надежды Аллилуевой — целая аллея захоронений членов ее семьи. На Новодевичьем похоронены родители Надежды Сергеевны — Ольга Евгеньевна (1877–1951) и Сергей Яковлевич (1866–1945) АЛЛИЛУЕВЫ.
Пройдет ровно десять лет после гибели Надежды, и вдова Павла Аллилуева, Евгения Александровна, будет обвинена в отравлении мужа и на десять лет отправлена в лагерь.
Такой же срок получила и родная сестра Надежды, Анна Сергеевна (1896–1964). Ее мужа, Станислава Реденса, одного из руководителей НКВД, к тому времени уже расстреляли.
Арест Анны Сергеевны стал шоком для членов семьи. По словам племянницы, Аллилуева была воплощением доброты, «того идеального последовательного христианства, которое прощает всех и вся».
Анна Аллилуева оставила интересные мемуары о жизни своей семьи. Жаль, что заканчиваются они 1917 годом. Анна Сергеевна была членом Союза писателей СССР. И, как рассказал мне внук Сталина Александр Бурдонский, тетка оказалась единственным членом СП, кто голосовал против исключения из Союза Бориса Пастернака.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
