— «Монополия», — продолжил он, — это мини-модель реальной жизни. Быть таким экономным, как Жан А., или разбрасываться деньгами направо и налево, как Жан В., — это просто невыгодно. Лучше берите пример с меня: вкладывать деньги нужно смело, но с умом, и не только в одну клеточку, как это делает Жан Б.
Обычно папа хорошо играет, но после того как он дважды попал в «тюрьму», даже не прикоснувшись к 20 000 франков, стало как-то не по себе.
А Жан А. по-прежнему попадал в дома Жана В., и его кучка денег неумолимо таяла. При этом бедный Жан А. так переживал, как если бы ему вырвали зуб мудрости без заморозки или, скажем, отрезали палец.
— Гоните ваши денежки! — подтрунивал над ним Жан В.
— Мерзкий буржуй, — парировал Жан А. — Тебе что, доставляет удовольствие обирать бедняков до нитки?
Потом папа вышел из «тюрьмы» и сразу же схлопотал налог на роскошь.
— Постараемся все-таки выиграть, — скривился он. — Прямо как в жизни.
У меня же появились сомнения в беспроигрышности моей тактики: все почему-то стали перескакивать через мой супердорогой отель и попадать прямиком в дома Жана В.
— Улица Вожирар, дом 5, — произнес Жан А.
— Это мое! — ликовал Жан В., который уже норовил скрыться за высокой стопкой денежных купюр.
— Улица Мира, — сказал папа, когда пришла его очередь.
— Это ко мне! — закричал я от радости и начал потирать руки. — Прямо в мой отель! И лучше сразу взять кредит в банке, потому что это обойдется тебе в целое состояние!
У папы глаза вылезли из орбит, когда он увидел, сколько ему придется заплатить за мой отель.
— Ошибочка, — произнес он, покашливая. — Кубики упали на границе между клетками.
— Что значит «на границе»? — возмутился я.
Я точно видел, как кубик упал прямо на тройку, то есть на улицу Мира! Но папа уже схватил кубик и тряс его в кулаке, чтобы перебросить.
— На границе, — повторил он. — Таковы правила: «если кубик падает на границе между клетками, нужно перебросить».
— Не было такого! Не был он ни на какой границе! — не сдавался я.
Папа гневно повернулся к остальным:
— Ну, вы же все видели, правда?
— Конечно, папочка, — залебезил Жан А.
— Ты врешь! — не сдавался я. — Не было границы!
— Вот именно, — вмешался Жан В. — Жан Б. говорит правду: кубики не падали на границе.
— Вы что, вздумали обвинить родного отца в жульничестве? — спросил папа, испепеляя нас взглядом.
Уши у него покраснели, а челюсти сжались так сильно, что мне показалось, что он прокусил свою трубку.
Я еще что-то мямлил себе под нос, а Жан В. уже давно опустил голову, уставившись в свои купюры.
— Прекрасно, — добавил папа и положил кубики в центр стола. — Мухлюйте, ради бога, но только без меня!
— Ты все равно проиграл! — вдруг осмелел Жан В.
Папа демонстративно встал:
— Вопрос не в этом! Это глупая игра, и попадись мне сейчас тот, кто назвал ее «обучающей», я бы сказал ему пару ласковых. Уж поверьте!
— У вас всё в порядке, дорогой? — спросила мама, которая играла с малышами в шашки.
— Чудесно! — ответил папа, нахлобучив шляпу себе на голову. — Я просто решил размять ноги, прежде чем уложу кое-кого на лопатки.
— Ты пойдешь гулять в такую погоду? — удивилась мама, глядя, как по окнам струятся капли дождя.
Но папа, махнув рукавом плаща, уже выскочил на улицу.
Мы были ошарашены. Особенно я. Я посмотрел на свой отель, потом на кубики, снова на отель, но так ничего и не понял.
— Зря папа не стер тебя в порошок, — бросил мне Жан А., картинно потирая руки.
— А я вот-вот сделал бы вас всех по полной программе, — заныл Жан В.
— Мерзкие жулики! — не выдержал я. — Вы просто боитесь попасть на мою клетку!
— Я тебя предупредил, — не унимался Жан А. — Не начинай.
— Двое против одного, — подлизывался Жан В. — Тебе не жить, толстяк.
— Ну конечно! — хорохорился я. — Не смешите!
И мы начали драться прямо на коробках с играми, пока не вмешалась мама:
— Раз так — все марш в комнату. И чтоб я вас не видела до самого ужина!
Мы понуро побрели из гостиной. Мало нам было папы, так еще и мама разозлилась. Да уж, отличный денек!
— Жаль, — прокомментировал Жан А., падая на кровать. — А мы только-только начали веселиться.
— Это моя подушка, — сказал я. — Убери с нее свои грязные ноги!
— Показать тебе мой коронный захват ногами?
— Ну попробуй, — ответил я. — Но только не забывай, что я занимался дзюдо с Франсуа.
— Да что ты? Я не боюсь черных поясов!
Мы начали драться, катаясь по покрывалу, а потом и Жан В. присоединился. Ну и понеслось…
Так прошел День игрового марафона.
Конечно, с папиной стороны было очень мило, что он захотел с нами поиграть, но я бы все-таки предпочел провести этот день в одиночестве с комиксами про Тинтина и книжками про приключения.
Дождь летом идет не так уж часто, и мне жаль, что целый день был потрачен на какие-то обучающие игры, когда можно было просто ничего не делать в свое удовольствие.
Только после ужина папа, стараясь не шуметь, зашел к нам в комнату. Все спали, кроме меня. Я включил фонарик и тайком читал под одеялом, поедая изюм.
Обожаю читать под одеялом, когда идет дождь. Я представляю, будто сижу в каком-нибудь шалаше или иглу, в тепле, а на улице воет ветер и в окно барабанит дождь.
Услышав, как вошел папа, я еле успел выключить фонарик. Наверное, он ничего не заметил, потому что, вместо того чтобы ругаться, присел на край кровати и спросил шепотом:
— Жан Б., ты спишь?
— Да. Точнее, нет, — ответил я.
— Знаешь, — продолжил папа. — Я еще раз подумал про этот кубик…
— Ничего страшного, — перебил его я. — У тебя все равно не было денег, чтобы мне заплатить.
— Знаешь, я уже как-то не совсем уверен, что он упал между клетками, — тут папа закашлял. — И ты, наверное, был прав…
— Ты был без очков, может, поэтому…
— Может. Но мы с тобой сыграем матч-реванш, договорились? И я надену очки!
— Договорились, — согласился я.
Он потрепал меня по голове и встал.
— Может, тогда завтра, если дождь не перестанет? Все равно особо нечем заняться.
