Люк перехватил ее взгляд.
— Моя дочь помогла мне понять, что я совершил ошибку. Грубую ошибку.
Теперь Сидни стало очевидно, что он имеет в виду поцелуй. Пустые надежды. Натянутая ниточка лопнула. Сидни разгладила юбку, сожалея, что не может спрятаться под сиденье.
— Люк, что было, то было. Давайте не будем делать из мухи слона. — Она попыталась отшутиться. — Поверьте, я не стану настаивать на свадьбе только из-за того, что вы меня поцеловали.
Люк пронзил ее взглядом.
— Я говорю не о поцелуе.
Его небрежный тон ранил Сидни.
— С этим я справлюсь. Я хотел сказать, что моя дочь могла пострадать.
— А… — Женщина сидела, прислушиваясь к беспорядочному биению своего сердца и стараясь собрать разбежавшиеся мысли. Она намотала на палец ремешок своей сумочки и, затянув, смотрела, как он распухает и краснеет. Вздохнув, ослабила натяжение. — Люк, как бы ни старались родители исключить малейшую случайность, это неосуществимо. Невозможно предвидеть все потенциальные проблемы. Невозможно следить за младенцем каждую секунду в течение всего дня. — Она говорила так же быстро, как скакал ее пульс, убеждая себя учиться на собственных ошибках. Например, больше не целоваться с Люком! — Будут несчастные случаи. Эмили поцарапает коленку, ушибется. Вы ее поцелуете, и жизнь пойдет дальше. — Сидни смотрела на мелькающие светофоры и мысленно подгоняла Люка: скорее, скорее домой! — Каждый случай научит вас чему-нибудь. И ее тоже. Вам не удастся защитить ее от жизни. Ошибок не избежать. Они входят в процесс обучения.
У нее горело лицо. Если тараторить и дальше, может быть, все забудется. Хотя, признаться, Сидни не хотела забывать тот единственный поцелуй.
Люк взглянул на Сидни. У нее замерло сердце. Его глаза завораживали. Когда он снова перевел взгляд на дорогу, женщина смогла перевести дыхание.
— Если бы не проклятый поцелуй, — вдруг проговорил Люк, — Эмили не оказалась бы на грани несчастного случая. Это было неосторожно. Глупо.
Его слова, как удары ножа, пронзали ей сердце. Так и есть. Он винил в происшедшем ее! Как будто она лезла целоваться!
— Послушайте, Люк, я готова признать, что это было несвоевременно. И неожиданно. Но давайте не будем делать из этого проблему мирового значения. Вы правы, Эмили Могла пострадать. Но не пострадала. Финал. Занавес.
— Это симптом, Сидни. Я должен позаботиться о том, чтобы он не превратился в болезнь.
Словно защищаясь, она скрестила руки на груди.
— Больше этого не повторится.
— Вы не можете гарантировать, пока мы работаем вместе. — Он взъерошил пальцами волосы.
— В таком случае остается единственное решение. — Но почему ей так тяжело? Почему ей вдруг стало казаться, что она без него пропадет? — Вероятно, нам следует расторгнуть наш договор. В конце концов, моя помощь вам уже не нужна. Вы вполне способны справиться самостоятельно. Хороший отец не тот, кто вовремя меняет подгузники или кормит по часам, а тот, кто любит своего ребенка. А ваша любовь к Эмили очевидна. — Сидни решительно уклонилась от его руки, которую Люк было протянул к ней.
— Я нуждаюсь в вашей помощи. — Он сжал губы и уставился на габаритные огни идущей впереди машины. — Слишком много волнений за один вечер.
И для Сидни тоже! Она чувствовала подступающую слабость, и ей хотелось оказаться дома. Там она уляжется в постель со скучной книжкой, которая усыпит ее. И ни о чем больше не надо будет думать. Но она знала, что… ей будет сниться этот поцелуй… и Люк.
Люк припарковался у подъезда Сидни и повернулся к ней. Падавшая на его лицо тень не могла скрыть выражения откровенной досады.
— Сидни, я совершил ошибку. Я не должен был целовать вас. Не знаю, почему…
— Неважно, — прервала Сидни. Ей не хотелось слушать его извинения или объяснения.
— Нет, подождите. Я не пытаюсь завести роман. Я никогда не хотел жениться, насмотрелся на своих родителей… — Его голос постепенно угас, и их окутало молчание.
На его скулах играли желваки. Видно было, что он нервничает, и она взялась за ручку дверцы, готовясь бежать. Надо уходить, пока не наделала глупостей, например не принялась снова утешать его.
— Я вечно проклинал отца за его отношение к матери. Мой отец… Он не был хорошим мужем. Раньше мне тяжело было говорить об этом. Но теперь… Он постоянно заводил интрижки. Из-за этого однажды и ушел. Нашел себе женщину помоложе и не обремененную ребенком. А сегодня я вдруг понял, что унаследовал его гены…
У нее похолодело в животе.
— В каком смысле?
Он вздохнул.
— Сидни, вы очень привлекательная… красивая женщина. Вы были так добры, что помогли мне с Эмили. У вас золотое сердце. Но сегодня вечером я совершил оплошность. Дело не в вас. Я вас совершенно не виню. Но я увидел, что из-за женщины легко могу забыть про свои обязательства. А это не должно произойти.
Голос мужчины дрогнул. Наконец она поняла. Он винил не ее, а себя. И теперь старался внушить себе, что не имеет права на чувства.
А это значит, что он хотел целовать ее!
Этот мужчина, такой нежный, такой любящий, такой преданный своей дочери, с которой познакомился всего неделю назад, старался подавить в себе любую слабость. И сердился, потому что ему это не удавалось.
В один прекрасный день он станет любящим и заботливым мужем какой-нибудь счастливицы. Сидни оцепенела от этой мысли.
Не ее мужем. Это нереально!
Слишком разные у них дороги. И кардинально отличные цели. Она стремится к карьере и не позволит ни одному мужчине, даже Люку, сбить ее с пути.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, Люк. Поверьте, я тоже не заинтересована заводить интрижку. Останемся добрыми приятелями. Я не против того, чтоб давать вам советы относительно воспитания Эмили. Если вы готовы помочь мне приготовить несколько десертов.
Она робко улыбнулась ему.
— Хотите зайти и попробовать пахлаву, до которой мы так и не добрались сегодня?
Он покачал головой.
— Лучше я отвезу Эмили домой, отмою ее и уложу в кроватку. Завтра попробуем какой-нибудь другой рецепт.
Она кивнула. Это единственно правильное решение. Ее взгляд остановился на его губах. Она знала, что он не поцелует ее на прощание. Разумеется, ей этого и не надо. Его последний, единственный поцелуй еще долго останется в ее воспоминаниях.
Она стала открывать дверцу, но он жестом остановил ее. Женщину пронзило током ожидания.
— Спасибо, Сидни, что выслушали меня. Обычно я, э-э, не так многословен.
— И я тоже, — призналась она, ощущая поток головокружительного тепла.
Она устоит. Должна устоять.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Куда она запропастилась?
