ГЛАВА ПЕРВАЯ
Малыши, малышки, погремушки… Боже мой!
Сидни Рид сжала пальцами переносицу. Голова раскалывалась. И надо же было в такое впутаться! Организация праздника в честь рождения малыша! В воспаленном мозгу мелькали розово-голубые пригласительные открытки, списки игровых заданий на тему «прицепи подгузник», миллионы всевозможных рецептов.
Во всем Рокси виновата. Разве не она приняла Сидни так приветливо, когда та только приехала в Даллас? Разве не она потом объявила, что ждет ребенка, чем обязала Сидни устраивать праздник в ее честь? Разве не она, наконец, собралась бросить работу после появления на свет ребенка? И вот результат — Сидни, которая, разумеется, должна занять ее место, едет к незнакомому мужчине брать уроки кулинарного искусства!
Есть отчего сойти с ума!
Она вспомнила, как начальница сказала: «Обожаю пахлаву. Подумай, нельзя ли приготовить ее к празднику Рокси». Этот десерт предпочитали в нашей семье. И в глазах Эллен вместо обычного стального блеска появилось что-то мягкое. «Моя мама готовила ее в особых случаях. А что важнее празднества в честь готового появиться на свет ребенка? Что-то она там всегда добавляла… Не то корицу, не то мед… Дай Бог памяти. Ну, ты разберешься».
Сидни скрупулезно отмеряла унции, ложки, стаканы в соответствии с рецептом, который откопала в библиотеке, и только добавила лишнюю щепотку корицы, надеясь угодить чревоугодию начальницы. Авось ее назначат на занимаемую сейчас Рокси должность главного бухгалтера.
Особые пожелания поступали не только от начальницы. Рокси, мать на сносях, вставила слово в пользу шоколадного суфле. Вице-президент компании захотела крем-брюле. Что это такое, один Бог знает! Рецепт оказался сложным, хотя вице-президент клялась, что результат стоит любых жертв. Что ж, пусть это стоит, по крайней мере, моего повышения, подумала Сидни.
Чувство уверенности в себе опало как неудавшееся суфле, как только она вытащила из духовки свою первую пахлаву. Вопреки ожиданиям Сидни получилось что-то твердое как камень, а на вкус — хуже золы.
Оба выходных ушли на бесконечные и бесплодные пробы. Тесто то подгорало, то получалось сырым. Наконец Сидни швырнула в угол выпачканный мукой передник и схватилась за трубку телефона. Весь сыр-бор из-за Рокси, так пусть будущая мамаша и выручает!
От палящего техасского зноя волосы на затылке Сидни превратились в мелкие колечки — в прошлом году она «ознаменовала» свой развод короткой стрижкой. Захлопнув дверцу седана, женщина с трудом взвалила на плечо сумку, полную книг, и направилась к угловому дому из красного кирпича. Казалось, жара подавила все звуки в квартале, где рослые дубы как балдахин перекрывали улицу. Интересно, что за человек живет в таком необычном уголке? О Люке Крандалле она знала только то, что ей сказала Рокси: лауреат нескольких кулинарных конкурсов и владелец ресторана в Далласе. Только отчаяние могло заставить Сидни согласиться на встречу с ним. Она еще помнила, как у нее мурашки бегали от его низкого, хрипловатого голоса, когда они договаривались о свида… э… об уроке кулинарии.
Не успела она нажать на блестящую кнопку, как дверь с шелестом распахнулась. Сидни вздрогнула от неожиданности и отступила.
— Не звоните. — В низком голосе мужчины звучало нетерпение, граничащее с раздражением, в черных глазах ей померещилось безумие. Сердце Сидни подпрыгнуло и остановилось.
Не может быть, чтобы Рокси отправила ее на встречу с этим типом.
Такой человек способен скорее придушить, чем создать какой-нибудь кулинарный шедевр. У него слишком крупные, огрубевшие руки, такими руками хватают топор, а не кондитерскую лопаточку. Одним движением кисти он мог бы сломать ей хребет. И глазом не моргнуть.
Когда сердце, не без труда, вернулось в рабочее состояние, Сидни спросила:
— Мистер Крандалл?
— Люк. — Его голос был низким и суровым. Дрожь пробежала вдоль ее позвоночника.
Она не ошиблась адресом. Это он. Люк Крандалл. Нельзя сказать, что Сидни это успокоило.
Облик стоящего напротив мужчины не совпадал с образом, нарисованным ее воображением, — добродушного толстяка, этакого плюшевого мишки. Этот был скорее злющий медведь. Его темные волнистые волосы были всклокочены, как после схватки с пантерой. Мощный торс, «играющие» мускулы — нет, для повара он чересчур… сексуальный. Что, между прочим, для женщины не менее опасно.
— Мисс Рид?
Ее взгляд заметался. Сидни поняла, что стояла и беззастенчиво пялилась на него и что он это заметил.
— Сидни, — пропищала она и прокашлялась. — Я не вовремя? Кажется, мы договаривались на два часа?
Он потер рукой лицо.
— Уже два?
— Да.
— Я услышал, как хлопнула дверца, и проснулся. Обычно я не сплю после обеда. Но вчера пришлось бодрствовать допоздна. Заходите.
Сердце ее опять замерло. Сидни чувствовала себя героиней второразрядной пьески, которую просят зайти в замок Дракулы, тогда как зрители визжат: «Не ходи!»
Этот мужчина был другом и бывшим работодателем Рокси. Подруга не послала бы ее к опасному человеку.
— Припозднились в своем ресторане? — замявшись, спросила она.
— Нет. Эмили не давала заснуть, — хмурясь, ответил Люк.
Эмили? Рокси ничего не говорила о том, что у него есть жена или подруга. А вдруг она нагрянула в самый жаркий момент? Сидни поджала губы. Не хватало только вторгаться в его личную жизнь!
— Наверное, мне лучше зайти попозже…
— Нет. — Он протянул руку — и ее запястье словно попало в стальной капкан. Сидни машинально отпрянула, но освободиться не смогла. Да ей, честно признаться, и не очень-то хотелось.
— Отпустите! — Сидни старалась твердо держаться на подкашивающихся ногах. Она строго посмотрела на Люка.
— Вы нужны мне. — Трещинка в его голосе разрушила ее оборонительные сооружения.
Сидни уставилась в темные, почти черные глаза, и ей показалось, что эта тьма поглощает ее.
Люк заморгал и отступил на шаг, будто опомнившись.
— Прошу прощения. — Его взгляд упал на след вокруг ее запястья, оставленный «крепким пожатием». — Рокси сказала, что вы могли бы помочь.
— Только не в личных делах. Я, мистер Крандалл, бухгалтер, а не консультант по семейным отношениям.
Взгляд мужчины неторопливо заскользил по ней, вызывая бурление в крови и судороги в животе.
— Никогда не видел такого бухгалтера.
Сидни скрестила руки на груди.
— Внешность ни о чем не говорит. Вы тоже не похожи на кондитера.
— А вы кого ожидали увидеть? Румяного мальчика, обсыпанного мукой?
