— Что потом? Как вы обеспечите мою безопасность? Будет охрана?
— Нет. — Особист сел на стол. — Сам посуди, кто с тобой будет возиться? Ты же не президент. Не обижайся, на твоем месте может оказаться любой, даже я. И меня никто не будет охранять. Но мы же с тобой офицеры, мы знали, на что шли, когда поступали в военное училище. Риск — часть нашей профессии. И взять Федотыча — наш долг.
— Твой долг, — уточнил Александр.
— Наш. Мы с тобой охраняем Родину. — Самойлов многозначительно поднял палец вверх. — На наших плечах одинаковые погоны. И нет разницы, встречаешь ли ты врага в открытом бою и он идет на тебя с автоматом или в коридоре родного института предлагает тебе предательство. Надо стоять до последнего, не щадя жизни. Иначе зачем ты шел в армию?
— Ты говоришь как замполит.
— Я говорю правду. Ты военный человек. Я знаю, ты прошел все горячие точки какие только можно. У меня нет причин сомневаться в твоем мужестве. Так вот, сейчас именно тот случай, когда надо проявить мужество солдата. Федотыч — предатель. Мы должны выкорчевать его. Я тоже рискую не меньше тебя.
— Пустые разговоры.
— Жаль, что мы не нашли общего языка. — Особист вздохнул. — Я не могу настаивать. Это решение ты должен принять сам. Подумай, все взвесь. Главное — ты всегда можешь прийти сюда, здесь… — Самойлов ударил ладонью по столу, — работают твои друзья. Они всегда готовы тебе помочь, — закончил он.
— Всего хорошего. — Александр открыл дверь кабинета и, уже стоя в коридоре, громко произнес: — В следующий раз смотри, чтобы инструкция была на русском.
…Через четыре дня «копейку» Вощевоза остановил гаишник на проспекте Вернадского. Александр открыл окно, но выходить не стал и приготовил документы. Милиционер, подождав чуть-чуть, сам подошел:
— Лейтенант Остапенко. Извините, вас ждут в той машине. — Он показал на джип «паджеро», стоявший метрах в пяти позади.
Александр подошел. В джипе сидели двое. Типичные братки: малиновые пиджаки поверх водолазок, золотые цепочки, короткие стрижки.
— Залетай. — Водитель кивнул на заднее сиденье.
«Это нехорошо», — мысленно отметил Вощевоз, садясь в машину.
— Здорово. — Пассажир, сидевший рядом с водителем, развернулся и протянул Александру руку: — Толян.
— Хорошая у вас машина. — Вощевоз ответил на рукопожатие.
— А ты нехороший мальчик, — заржал водитель. — Сейчас мы будем делать тебе сыктым.
— Не обращай внимания, — спокойно сказал Толян, сдвинув густые брови, соединявшиеся на переносице в одну линию. — Он шутит. А я вот с тобой шутить не буду.
Тон, каким Толян сказал это, свидетельствовал лучше всяких слов, что шутки кончились. Однако Александр нисколько не напрягся. Он никогда не напрягался, поскольку знал: все в этой жизни суета. Так чего лишний раз волноваться? Чему быть, того не миновать.
— К тебе подходил Федотыч, забудь, — продолжил Толян, убедившийся после некоторой паузы, что собеседник не дрогнул. Пока не дрогнул. — Теперь будешь работать напрямую с нами.
— Почему? — поинтересовался Вощевоз.
— По кочану! — заржал водитель. — Нравишься ты нам.
— Рядом с тобой лежит папка, возьми ее. — Толян показал глазами на свободное место около Александра. Там действительно лежала синяя кожаная папка с золотым тиснением «Начальник штаба Балтийского флота. Для справок».
— Интересная вещица, — заметил Вощевоз, беря ее в руки.
— Осталась после срочной, — хмуро произнес Толян. — Открывай.
В папке была стопка фотографий. Сверху лежал снимок жены, покупающей хлеб в магазине.
— Ты переворачивай, а я буду комментировать, — предложил Толян. — Это твоя супруга проявляет трогательную заботу о пропитании. Это твоя дочь играет во дворе детсада. Твой сын идет в школу, у тебя хороший парень. Знаешь, вчера его друг Генка, вот он на снимке, предлагал твоему сыну в туалете покурить.
В голосе бандита звучала наигранная забота.
— Никитка, твой сын, сделал две затяжки и закашлялся, — продолжил он. — Ты его не ругай, больше он курить не будет. Это сослуживец твоей жены, клеится к ней. Позавчера они вместе обедали. Но пока у тебя нет поводов для ревности. Твоя супруга не дает ему никаких шансов. У тебя верная жена. Вообще у тебя хорошая семья. Честно говоря, я даже по-доброму завидую тебе.
Браткам не удалось добиться, чтобы у Вощевоза дрогнул хоть один мускул. Он равнодушно просматривал фотографии. Только взгляд стал более печальным. Для бандитов это был сюрприз. Они знали о непробиваемой невозмутимости своей жертвы, но были уверены, что где-то на середине стопки Александр все-таки сломается.
Взрывник решил не доставлять им такого удовольствия и просмотреть все фотографии до последней.
— Твоя мама идет в гости к подружке, — уже с меньшим энтузиазмом комментировал Толян. — Ты, кстати, обещал купить ей лекарства. Купил?
— Купил, — так же спокойно ответил Александр.
В глубине души бандиты зауважали сидевшего перед ними мужчину. И даже пришли в некоторое смятение.
— А это жуткий тип. Маньяк. — Толян закрыл глаза рукой и покачал головой. — Отсидел в спецбольнице десять лет. Прославился тем, что убивал женщин во время полового акта. Ему нравилось начинать с живой, а кончать на мертвой. На его счету три простых изнасилования и десять смертельных. И это только то, что удалось доказать. От расстрела его спасли в институте Сербского: признали невменяемым. Упекли в психушку. А недавно доктора решили, что вылечили его. И выпустили, вот гады! Мы-то с тобой знаем, что вылечить таких людей невозможно.
Толян многозначительно вздохнул и произнес:
— Этот тип бросается на всех: взрослых женщин, девочек, старушек. Вчера он прогуливался возле детского сада, в котором твоя дочь. Ходил около тропинки, по которой твоя супруга возвращается с работы домой. Это ужасно! Столько мрази развелось на улицах. Мы, конечно, можем за ним присмотреть, если ты нас попросишь.
Эта фотография была последней. Александр закрыл папку, посмотрел на обороте и спросил:
— Это все?
— Нет. — Вконец расстроившийся Толян протянул Вощевозу стандартный лист бумаги с машинописным текстом и датами: — Это твой послужной список. Выйдешь из машины, немедленно сожги его. Не шути с этим — документ очень секретный.
— Учту. — Александр взял бумагу, без интереса пробежал глазами, сложил вчетверо и спрятал в карман.
— К Самойлову больше не ходи. Думаю, ты и сам убедился, что это бесполезно, — с угрозой сказал Толян. — В общем, будешь делать то, что мы скажем, понял меня?
— Это все ерунда, — с убивающим спокойствием ответил Вощевоз. — Вы можете платить?
— Да.
— А защищать меня?
— От кого?
