— Федотыч, это пустой разговор. — В голосе Александра не было никаких эмоций.
— Ты все-таки подумай, я еще подойду.
И он стал доставать Вощевоза. Каждый день в туалете ли, в столовой, просто в коридоре Федотыч вился как комар вокруг Александра.
Любому терпению приходит конец.
Вощевоз сделал то, что противоречило его принципам. Он пошел в особый отдел.
Учитывая особую важность учреждения, на страже государственной тайны в этом отдельно взятом НИИ стоял целый легион особистов. Сколько именно — было таким же секретом, как и состав новейшей взрывчатки. Контрразведка занимала блок на одном из этажей. Вход был закрыт железной дверью с кодовым замком. Кроме того, отдельные кабинеты, разбросанные по всему институту, играли роль конспиративных квартир.
Отдел, в котором работал Вощевоз, опекал пухлый подполковник с полными губами и прической-ежиком. Он шастал по лабораториям, пил чай и отвлекал ученых анекдотами и байками. Звали подполковника Петр Самойлов. Он давно подбивал клинья к Вощевозу. И все напрасно. Александр мягко и ненавязчиво давал понять, что знает назубок все гэбистские уловки. И поддаваться на них не намерен.
И вот случилось чудо. Видимо, поэтому в тот день шел сильный дождь. Сверкали, как фотовспышки, молнии. Громыхало. Крупные капли барабанили по окнам.
Самойлов забежал в лабораторию Вощевоза и, смеясь, предложил купить у него зонтик.
— Я вчера прогноз слышал и потому сегодня прихватил их десяток, — сообщил, естественно шутя, особист. — Гляжу, утром все на работу без зонтов шпарят. Ну, думаю, бизнес удался. Угадал… эту… как вы все говорите… конь… кон…
— Конъюнктуру, — с улыбкой ответил Вощевоз. — А плащ продать не хочешь?
Голос и улыбка Вощевоза всегда были сдержанными и по-доброму снисходительными по отношению к собеседнику.
— Это идея! — воскликнул Петр. — Как ты думаешь, много за него выручу?
— Мне с тобой надо поговорить, — в ответ сказал Александр.
От неожиданности особист даже на секунду растерялся. Когда такой человек, как полковник Вощевоз, говорит офицеру военной контрразведки «надо поговорить», это не просто так. Все равно что соблазнительная и все понимающая девушка, до того момента неприступная, вдруг говорит старому развратнику: «Я хочу подняться к вам в номер, выпить шампанского и послушать музыку». Поневоле оторопеешь от свалившегося счастья.
— Какие проблемы, — произнес Петр. — Пойдем ко мне, посидим, чаю попьем, поговорим.
Конспиративный кабинет Самойлова располагался в другом конце коридора. Особист сначала убедился, что по пути никого не было, потом прошел вместе с Вощевозом к себе.
В узком пенале было по казенному скупо: школьная парта, пара стульев, несгораемый шкаф. На окне в пыли — кладбище дохлых мух.
— Садись. Чай, кофе? — Самойлов налил воды из графина в граненый стакан и, сунув в него маленький кипятильник, воткнул вилку в тройник, торчавший из розетки. Нажал на клавишу разбитого магнитофона «Романтика». В динамиках захрипел Высоцкий.
— Спасибо, не надо, — отказался от особистского угощения Вощевоз. И начал рассказ. Выложил все как на духу.
Контрразведчик обрадовался и потер руки:
— Отлично. Соглашайся. Мы возьмем его.
Стали обсуждать детали, что положить в чемодан, настоящую взрывчатку или муляжи, куда повесить микрофоны, как надо разрабатывать Федотыча, дабы набрать побольше улик.
— Я проработаю план, утвержу у начальства, постараюсь сделать все быстро, где-то за неделю, а ты… — Петр достал из тумбочки под партой тетрадный лист бумаги и положил перед Вощевозом. — Пиши.
— Что? — спросил Александр.
— Расписку. Я, такой-то и такой-то, согласен оказывать негласное содействие подполковнику Самойлову в его работе по пресечению деятельности иностранных спецслужб, попыток разглашения государственной и военной тайны, соблюдению государственных интересов Российской Федерации, — скороговоркой и как бы равнодушно произнес Петр.
— Я это писать не буду, — сказал Вощевоз.
— Почему? Это надо для дела. Иначе начальство спросит, кто он такой, почему ты помогаешь ему? А я расписку на стол, скажу: это хороший парень, наш человек.
— Ты мне зубы не заговаривай, — невозмутимо ответил Александр. — Двух зайцев хочешь убить.
— Ты меня не так понял. — Глаза Петра забегали. — В нашей работе есть свои нюансы.
Вода в стакане закипела и выплеснулась на стол, намочив лист. Самойлов чертыхнулся, вырвал тройник из розетки. Магнитофон замолчал.
— Обойдемся без расписки, — с холодной уверенностью произнес Вощевоз.
— Ладно. Я тебе помогу просто потому, что ты мне нравишься. Хороший ты парень. Встретимся через неделю, все будет хорошо.
— Мою безопасность сможете обеспечить?
— Какую? — насторожился особист.
— Может, за Федотычем стоят очень серьезные люди.
Особист сник.
— Хорошо, мы проверим, — сказал он.
Перед тем как Вощевоз вышел, Петр в целях конспирации проверил коридор: никого.
«Идиоты, — подумал Александр, возвращаясь к себе в кабинет. — Как они шпионов ловят?»
Через неделю Самойлов сам подошел к Вощевозу. Поскольку на этот раз вокруг были люди, особист начал издалека. Рассказал пяток анекдотов. Перебросился парой фраз с одним сотрудником, подошел к другому. Наконец дошла очередь и до Вощевоза.
— Мужики, кто из вас по-английски понимает? — спросил Самойлов.
— Я немного, — ответил Александр. Остальные промолчали, так как с этим языком не дружили.
— Можешь помочь? Купил музыкальный центр, а там инструкция только на английском.
— Ты на рынке, что ли, брал? — спросил капитан Серега. — Так ерунду всякую продают. Навернется через месяц в лучшем случае.
— Нет, — ответил Петр. — В нормальном магазине. Сказали, партия для Европы. Поэтому нет инструкции на русском.
Серега, не поворачиваясь, пощелкал пальцами по своим ушам, стряхивая невидимую лапшу.
— Тащи сюда, посмотрим, — предложил Вощевоз.
Особист полез в карманы, обыскал пиджак, стукнул себя по лбу.
— Я ее в кабинете забыл, в папке, — ответил он. — Пошли со мной. А то мне сейчас уходить, возвращаться не хочу.
— Пошли. — Они вышли вместе.
Поскольку особист часто обращался с подобными просьбами и сам всегда шел навстречу «пожеланиям трудящихся», никто не придал этому большого значения. Но на ус намотали.
— Мы проверили, — сказал в кабинете Петр. — За Федотычем действительно стоят очень серьезные люди.
— И?
— Все равно надо брать. Гарантирую: его посадят.
