красноармейцев. Сейчас это был обычный мужчина, раздобывший для своих сослуживцев барана и спешащего приготовить сытный ужин.
— Как такое возможно, — прошептал я.
— Ну как вы, господин прапорщик? — передо мной выросла фигура подпоручика Аверина.
Я отдал честь в ответ.
— Благодарю вас, господин подпоручик. Вашими молитвами и стараниями наших эскулапов, спешу снова встать в строй.
— Похвально, господин прапорщик. Кстати, как вас по имени-отчеству?
— Михаил Степанович, — отозвался я.
— Так мы с вами тезки, выходит, — улыбнулся подпоручик и добавил. — Михаил Иванович, к вашим услугам.
— Значит будем знакомы?
— Не только знакомы, Михаил Степанович, но и, если не ошибаюсь, вас командировали ко мне в подразделение.
— Стало быть служить будем вместе? — спросил я, протягивая руку подпоручику.
— Стало быть так, — Аверин пожал мою руку. Чувствовалась сила и крепость его кисти. — Но вам все еще подробно, уверен, расскажут в штабе. Вы туда направляетесь?
— Так точно, господин подпоручик, — отрапортовал я.
— Вот и славно, Михаил Степанович. Не смею вас задерживать. Надеюсь увидимся еще сегодня.
— Меня к ужину пригласили, — заметил я.
— Можно узнать кто? — поинтересовался Аверин.
— Урядник ваш, что меня из аэроплана вытащил.
— А, Харлампий?! — радостно заметил подпоручик. — Добрый казак. Грозился сегодня кулешом накормить с шурпой. Так значит у него и увидимся с вами. Будет возможность узнать друг друга получше.
С этими словами Аверин подмигнул мне и, отдав честь, отчеканил:
— Честь имею!
— Честь имею, — также четко произнес я в ответ, приставив руку к фуражке.
Позади послышался приближающийся стук копыт. Я машинально повернулся. Мимо меня быстрым шагом, почти рысью, прошел конный отряд. Всадники шли как на параде. Один в один. Их командир, с погонами на которых виднелось по одному просвету без звезд, довольно серьезно глянул на меня. Я спохватился и, ловко приставив ногу, щелкнул каблуком сапог. Рука сама потянулась к козырьку фуражки. Офицер слегка кивнул мне в ответ и также приставил руку к фуражке. Я стоял как вкопанный, осознавая лишь то, что этот самый офицер, видимо был по чину намного старше меня. В голове роились мысли будто пчелы в улье. Как-то мне доводилось видеть цветной рисунок в одной из книг. На рисунке были изображены погоны чинов русской императорской армии. Один просвет без звезд, пытался я вспомнить и по спине пробежал легкий холодок. Так это же капитан! Теперь понятен мен его недовольный взгляд. Между чином прапорщика и капитаном была целая пропасть, целая серия военных операций и стычек в которых нужно было не только умело руководить своими подчиненными, но и постараться и самому не потерять головы.
— Нужно научиться различать офицерские чины сразу, — промелькнуло в голове. — Чтобы не попасть в просак и, не дай Бог, не попасть на гауптвахту.
Отряд всадников удалялся, оставляя после себя клубы пыли. Я откашлялся. Отряхнул, осевшую на форму, пыль и двинулся дальше. Здание штаба было в двух шагах.
— Разрешите? — спросил я, открыв дверь. Видимо это была приемная. Дежурный офицер, с такими же погонами капитана, с кем-то говорил по телефону. Он махнул мне рукой, указывая на слегка приоткрытую деревянную дверь. До моего слуха доносились короткие фразы, будто приказ:
«Да. Так точно! Все понял! Передам незамедлительно!» Капитан положил трубку и привстал с места, вопросительно посмотрев на меня.
— Прапорщик Григорьев, — уточнил я. — Мне наказано прибыть в штаб.
Видимо мой доклад был не совсем привычным для слуха капитана. Он слегка скривился и поправил:
— Приказано явиться, господин прапорщик. Слово наказ у нас не применимо. Из гимназистов, что ли? Привыкайте!
— Виноват, — поспешил поправиться я. — После ранения. Контуженный!
Капитан недоверчиво взглянул на меня и, указывая повторно рукой на приоткрытую дверь, произнес:
— Надеюсь, что вы в полном здравии. Господин полковник вас примет. Прошу.
С этими словами капитан открыл дверь шире и пропуская меня вперед, громко отрапортовал:
— Господин полковник, прапорщик Григорьев.
— Прапорщик Григорьев по вашему приказанию прибыл, — эхом повторил я, вытягиваясь в струнку. Передо мной стоял высокого роста военный в чине полковника. В момент, когда я входил, он, склонившись над столом, делал отметки на лежащей там же карте. Ее угол свешивался со стола, открывая моему взгляду несколько замысловатых знаков на пересечениях линий, обозначавших, видимо военные укрепления.
Полковник, не отрываясь от стола, медленно повернул голову в мою сторону и смерил меня взглядом. Молча указал рукой пройти. Я, насколько у меня это получилось, подошел ближе, чеканя шаг.
— Оставьте, прапорщик, — остановил меня полковник. — Вы не на параде.
Я смог разглядеть его лицо. На вид полковнику было примерно лет пятьдесят-пятьдесят пять. Относительно молодой, но почти все волосы на голове были седыми. Благородное, породистое, как бы сказал товарищ Май, лицо было искажено кривым шрамом, шедшим от правого виска, через щеку к уголку рта. Полковник пристально смотрел на меня, будто пытался разглядеть меня изнутри. Было слегка не по себе от такого пронизывающего взгляда, но я старался не показывать виду.
— У вас еще что-то? — спросил полковник, обращаясь ко все еще стоящему в дверях капитану.
