с более злобными акулами, чем в бизнесе. Он, можно сказать, сгорел на работе. Инфаркт.
Вот именно таким голосом врать невозможно – без жалости к себе, без мучительной ностальгии, просто констатация фактов. Таким голосом говорят только правду. В эту историю я почему-то поверила сразу. Ведь и так бывает: сын ученого оказался в таком положении, что ему даже на нормальное образование средств не хватило. Сын ученого и охранник в одном лице – да, в мире случаются и более нелепые ситуации.
– Мне очень жаль. А мама?
– Мама живет в небольшом городке, почти не выходит из дома. Она у меня вообще какая-то нелюдимая. Говорят, что раньше была другой, но я этого тоже не помню.
– Кто говорит? Есть и другие родственники?
Он глянул на меня и ухмыльнулся:
– Твоя очередь откровенничать. Давай теперь ты про своего отца расскажи.
Я удивилась:
– Про меня-то тебе все известно!
– Расскажи, чего я не знаю.
– Ну… – я задумалась. – Он часто перегибает палку. И несмотря на все, я точно знаю, отец любит и меня, и сестру. И бизнес свой любит – это дело его жизни. Пусть он не ученый, но тоже способен увлекаться с головой.
– А с чем перегибает?
– Перегибает только в отношениях с родными. Например, меня всерьез вознамерился выдать замуж за шведского инвестора. Ни о какой романтике и речи не идет. Только о взаимном обмене активами. И сестру точно так же – дорого продал. Самое страшное: он даже не понимает, в чем не прав. Любые аргументы кроет только экономической эффективностью.
Мне стало легче от того, что я наконец-то хоть кому-то высказалась. Но Рома меня быстро стряхнул с небес на землю:
– А. Бедняжечка, которой хотят обеспечить безбедное существование на груди миллионера. Как же мир несправедлив.
– То есть, по-твоему, это справедливо?
– Лариса Сергеевна, если бы у тебя хватило духу посмотреть по сторонам, то заметила бы много интересного. Например, женщины часто живут с мужьями только за видимость стабильности. И там речь не идет о миллионах и особняках – просто способ выжить и вырастить детей. А в твоем случае ты даже в спальню к мужу можешь не заходить – не будет же отец тебя и в этом контролировать?
– В чем-то ты, может, прав. Но мне претит сама мысль. Да и в Швеции жить не хочется.
– Бедняжечка, – с усмешкой добивал он.
Наверное, нам друг друга никогда не понять. Рома, в силу пережитых трудностей, считает, что за деньги и не такое можно перетерпеть. Я, никогда не нуждавшаяся в деньгах, терпеть не умела вовсе.
– Знаешь, Витебский, мой отец не забывает верных людей.
– А это к чему?
– Посмотри, как живет Петр Александрович – видел его квартиру? И будь уверен, на счетах у него тоже далеко не пусто. И сыновья его выучились в лучших университетах. Я к тому, что отец щедр к тем, в ком не сомневается. И это далеко не худшая судьба – стать таким человеком для моего отца. Он открыл бы для дядь Пети любые горизонты, если бы только старик сам захотел.
– А. Понял. Ты ведешь к тому, что через каких-нибудь двадцать лет собачьей преданности твой отец одарит меня шикарными апартаментами?
Мне его сарказм не показался смешным:
– И это не худший из вариантов! Если только видеть в нем возможность, а не искать другие пути обогащения.
– Разве я ищу?
– Уверена в этом. Не зря же ты в наш дом пробирался.
– Ехали, ехали и наконец приехали. Все, Бергман, оставлю тебя наедине с твоим творческим воображением. Я спать. До завтра.
И сбежал в свой номер. Не то чтобы он бежал – скорее неспешно шел – но в моем понимании это выглядело именно трусливым побегом от моих расспросов. Наивный думает, что уход от разговора должен стать исчерпывающим доказательством его невиновности? Сейчас я не сомневалась, что именно этот охранник пробирался в наш дом, но очень надеялась, что частью общей игры против компании он все-таки не является. Боже, пусть он окажется простым домушником! Глаза у него славные, сил нет, просто жаль будет видеть, когда такую милоту мои сородичи раздавят, как таракана.
По номеру я не смогла вычислить владельца – человека, который звонил Роме. Он мог оказаться случайным собеседником или знакомым, никаким образом с делом не связанным. Я решилась и нажала на вызов. Никто не ответил. Через час попробовала еще раз – тот же результат. Завтра попытаюсь снова. И если именно на вызов с моего телефона так и не ответят, то возникнет подозрение – а не знаком ли тому человеку мой номер? Для проверки этой гипотезы достаточно будет набрать с чужого мобильника, которого пока у меня под рукой не оказалось.
Глава 7. Черный понедельник «Бергман и Ко»
С утра я чувствовала себя разбитой. Интересно, почему любые путешествия так изматывают? Ведь ничего особенно напряженного я не делала. И уснула довольно рано. Но утром все равно не могла долго прийти в себя. Это сказалось на настроении. Очевидно, с Ромой приключилась та же самая усталость путешественника, поскольку вид у него был уж совсем недовольный.
Он коротко поздоровался, помог погрузить вещи в такси, а в машине вовсе отвернулся к своему окну. Сложно разговаривать с человеком, всеми силами демонстрирующим, что он не горит желанием разговаривать с тобой. В шумном зале аэропорта я уж было хотела поинтересоваться, что случилось, но его вовремя прорвало самого:
– Откуда у тебя номер моей матери?
– Что? – одновременно с озвученным вопросом я поняла происходящее.
– Ты вчера звонила моей матери. Так откуда у тебя ее номер?
Вот все и встало на свои места. Надо же было так глупо облажаться!
– Я… это… ну…
Он сел рядом – до объявления рейса еще есть время. Смотрел перед собой.
– Я ведь говорил тебе, что она сторонится людей. Да и нездорова. Мама вбила себе в голову, что ее преследуют… На незнакомые входящие не отвечает, тем более ночью! Зачем было тревожить человека, у которого и без твоего больного любопытства жизнь не сахар? Чтобы ее успокоить, я все же поинтересовался номером звонившего. И каково было мое удивление, когда она назвала твой!
Стало невообразимо стыдно. Получилось так, будто едва он рассказал о проблемах матери, как я принялась ее доводить. Вышло некрасиво, с какой стороны ни посмотри. Поэтому сказала честно:
– Извини. И перед мамой за меня извинись.
Он наконец-то повернулся ко мне:
– Да меня другое бесит – ты что, следила за мной? Рылась в моем телефоне? Когда? И зачем я позволил тебе отоспаться в моей квартире?
– Да ладно! – возмутилась я. – Сказано это человеком, который в моем доме вообще пытался что-то украсть!
– Ты опять об этом? Да сколько можно-то?
– И правда, такие мелочи давно пора забыть!
Он будто вмиг успокоился и по привычке начал монотонным голосом все отрицать:
– Да не забирался я в твой дом. С чего ты подобную чушь взяла?
– Потому что узнала тебя! Вот представь себе – узнала и не сомневаюсь, что это был ты.
– Назови хотя бы одну причину, зачем мне пробираться в особняк Бергманов. Я ведь на вас работаю.
Настроение в азарте спора почему-то подскочило вверх, сонливость растворилась в желании рассмеяться:
– Строго говоря, и на Клодиных ты работаешь! Что не помешало тебе…
– Нам не помешало, – поправил парень с вырывающейся улыбкой. – Мы там вроде как вместе были. Ну, если уж строго говоря.
– Неважно! Суть в том, что ты вполне мог это сделать!
– Да ни в каком суде такое за доказательство не посчитают, – кажется, он тоже повеселел.
Объявили посадку на рейс. Я встала, Рома подхватил мою сумку и зашагал рядом. Пришлось отложить препирательства. Но через несколько шагов меня будто ледяной водой окатило. Я замерла.
– Постой-ка… А откуда ты сам знаешь мой номер телефона? Да еще и на память… что по жалобе матери сразу вспомнил.
Он притормозил рядом:
– Опаньки. – Его глаза смеялись. – То есть не «опаньки», конечно, а Петр Александрович нам дал номера всех важных персон в компании. На всякий случай.
– О как, – мое чувство вины полностью испарилось. Какая разница, что я там сделала, если Рома вообще постоянно врет? – И если я прямо сейчас позвоню
