class="p1">— Не видели ли вы Герман незадолго до происшедшего с ней случая с какими-нибудь людьми?
— Видел, — спокойно бросил Мищенко.
«Нет, этот Однорукий поистине похож на восточного фокусника, — подумал Ененков, проникаясь симпатией к Яше, — говорит коротко, но как скажет, так как будто живую змею из кармана вытащит! Как скажет еще, так словно эту змею проглотит, и все это с таким завидным спокойствием».
— Когда, с кем? — внешне равнодушно спросил Александр Ильич.
— Накануне нашей договоренности о свидании, вечером. Она стояла возле магазина «Кулинария» с двумя ребятами. Один из них был в стильной куртке. А когда они пошли, то тот, что был в куртке, заковылял ненормальной походкой, как будто у него не свои ноги.
— А другой не одноглазый был?
— Я не заметил.
Оставив Мищенко в кабинете, Ененков зашел к Волоскову посоветоваться. Решили запросить больницу, где лежал Яша, и, как он сказал, ему делали переливание крови, какая у него группа крови, а также изъять пиджак и направить его на экспертизу для определения состава пятна. Мищенко было решено отпустить домой и не терять из поля зрения.
— Причастен ли он к преступлению или нет? — проговорил Венедикт Михайлович, когда все в отношении Яши было сделано.
— Мне кажется, что нет, — высказал свое мнение Ененков, — во-первых, возраст не тот. Герман имела дело с юношами, как говорят все.
— Да, но все же назначила Яше свидание? — возразил Волосков.
— Это так. Однако вдобавок к возрасту можно еще сказать, что Яша слишком спокойно реагировал на мои вопросы. Все-таки убийца, если он не законченный подлец, переживает, когда совершит такое преступление, и это переживание всегда заметно. Да к тому же ведь Герман пошла пить водку с двумя пареньками. Куда же они девались, если Яша убил? Подвыпившие ребята так просто не отдадут постороннему да еще однорукому мужчине женщину легкого поведения. Тем более, что она сказала, что в долгу перед ними не останется. Свидание с ними она назначила около Дворца культуры, а от него до места происшествия каких-то сто метров!
— Логично! Да, забыл тебе сказать, — прервал Ененкова Волосков, — Батурин установил, что ни у кого из учащихся ремесленного училища стильной куртки никто не видел.
— Тогда эту пару, а я думаю, что и в гастрономе и около «Кулинарии» это одни и те же ребята, надо искать в другом месте. Что, если проверить артель инвалидов? Ведь один из парней кривой, а другой, как на протезах ходит?
— Ну что же. Вполне возможно. Нужно еще поговорить с соседями и друзьями Мищенко.
Волосков достал план оперативно-следственных мероприятий. День опять пролетел незаметно. Ененков ушел домой, а Венедикт Михайлович, поговорив с начальником райотдела о ходе расследования, вышел на улицу.
Уже начало смеркаться. Дневная жара спала. Было тихо и спокойно. Венедикт Михайлович решил, придя домой, уговорить жену выйти погулять. Он уже заранее предвкушал, как будет рада дочка, и у него стало так приятно на душе, что возглас капитана Паничука, подъехавшего на мотоцикле, не сразу дошел до сознания Волоскова, и он не сразу понял, что этот возглас относится к нему.
— Есть новости!
Паничук взял Волоскова за рукав и тихим голосом быстро заговорил:
— Сейчас я встретил председателя артели инвалидов, и он мне передал, что секретарь парторганизации артели Подкорытов, оказывается, подозревает в убийстве рабочих Перевалова и Соболева!
— Один из них кривой, а другой хромой! — также беря Паничука за рукав, быстро проговорил Волосков.
— Да! А вам откуда известно?!
— Ну это другой вопрос! Надо немедленно задержать этих рабочих.
Волосков вбежал обратно в помещение райотдела. Быстро были даны распоряжения, и мотоцикл, не успев остынуть, взревел, унося наряд сотрудников в сгустившуюся темноту притихшей улицы.
Когда утром следователь Ененков пришел в райотдел милиции, то вначале он заглянул к Волоскову. Понурив голову, напротив Венедикта Михайловича на стуле сидел юноша с тонким выразительным лицом. Он был бледен.
— Это Перевалов. И Лидия Герман его рук дело, — сказал Волосков следователю.
Хотя в голосе Венедикта Михайловича и слышалось торжество, но Ененков почувствовал в нем и разочарование.
— Это следователь, — обращаясь к Перевалову, произнес Волосков, — расскажи-ка ему все сначала до конца.
Перевалов мельком взглянул на Александра Ильича и, не поднимая головы, заговорил»:
— Купили с Соболевым водки. Пошли с Лидкой за Дворец культуры. Стали выпивать. Она выпила почти два стакана и стала смеяться над нами, а потом пнула меня между ног. От обиды и боли я ничего не соображая, схватил свой ножик, мы им сыр резали, и ударил ее в живот два раза. А Соболев стал чиркать лезвием безопасной бритвы ей по шее. А потом я ударил ее бутылкой по голове. Тут мы услышали, что идут люди и убежали.
Пораженный Ененков слушал этот бесхитростный рассказ и у него тоже появлялось разочарование. «Ну и убийца, — подумал он, — недоносок какой-то».
— А где Соболев? — спросил Александр Ильич Волоскова.
— Дома не ночевал. Сейчас его на работе ждут и доставят сюда.
В это время заглянул Батурин.
— Соболев в соседнем кабинете, — сказал он.
— Я допрошу его, — произнес Ененков.
Александр Ильич вошел в соседний кабинет. На стуле, не доставая ногами пола, сидел подросток. По его детскому лицу было видно, что он еще ни разу не брился. Единственный глаз глянул на следователя со страхом. Хотя Ененков и знал, что убийцами должны быть молодые ребята, но никак не мог себе представить их именно такими беспомощными, вызывающими чувство удивления и даже жалости. Соболев был, как видно, моложе Перевалова.
— Ты что это? — только и спросил следователь, с губ которого чуть было не сорвалось: «напроказничал».
— А что она сама лезет, — совсем по-детски ответил Соболев.
— Ну и что? Тебя-то она не трогала!
— Так она же Леньку пнула!
— Ну и что же?! — опять повторил Ененков.
— Так ему же больно!
— Ну и что? — повышая голос, третий раз сказал следователь. — Если кто-то пнул кого-то, то значит обидчика надо убивать?
— А я ему друг или не друг? — в свою очередь задал вопрос Соболев.
— Э-э-эх ты! — только и смог произнести Ененков.
Закончив допрос, следователь зашел к Волоскову.
— Сейчас схожу в артель. Надо поговорить с Подкорытовым и со знакомыми преступников.
— Да, Александр Ильич! Миссия уголовного розыска закончена!
Артель инвалидов располагалась в полуподвальном помещении жилого дома. По узким коридорчикам и проходам, заваленным бумагой, какими-то флягами и банками, сновали рабочие. Было очень тесно.
Секретарь парторганизации артели Подкорытов, маленького роста мужчина средних лет, предложил Ененкову место в маленькой комнатушке. Он пояснил, что накануне убийства случайно услышал разговор между Переваловым и Соболевым. Они говорили о каком-то свидании.
