Книга Держать в плену - Анжела Снайдер

— Я вернусь позже, — бросает Матео через плечо.

Почему это звучит как угроза?

Игнасио ведет меня через неприметную входную дверь. Но когда мы проходим через открытое фойе, мне приходится сдерживать вздох.

Внутри дом совсем не похож на то, как выглядит снаружи.

Интерьер роскошен, безукоризненно обставлен антикварной мебелью и украшен яркими произведениями искусства на стенах. У меня есть возможность только оглядеться по сторонам, прежде чем заставят подняться по парадной лестнице.

Наверху есть несколько дверей, и Игнасио ведет меня к последней в коридоре. Эта дверь отличается от других. Похоже, что дерево было вырезано вручную с замысловатыми узорами и цветами.

Игнасио поворачивает ручку, толкает дверь и грубо швыряет меня на большую кровать в центре комнаты. Я падаю на мягкие простыни и свирепо смотрю на него. Он указывает толстым, покрытым татуировками пальцем.

— Оставайся здесь, — говорит он, обращаясь ко мне, как к собаке.

Убедившись, что я не собираюсь выбежать из комнаты, он уходит, закрыв за собой дверь. Жду, когда щелкнет замок, но больше ничего не слышу, кроме звука удаляющихся шагов. Я думаю о том, чтобы уйти, о бегстве, но потом вспоминаю о многочисленных охранниках снаружи с собаками и огромном высоком заборе, окружающем территорию. Я бы и на несколько футов не отошла от входной двери, не будучи пойманной… или застреленной. Нет, я должна выждать время, дождаться идеальной возможности сбежать.

Поднимаясь с кровати, оглядываю комнату.

Здесь очень по-мужски: мебель из темного дерева, каменные панели на стенах, черный ворсистый ковер под огромной кроватью и кресло из кожи и металла в углу.

В этой комнате нет окон, но есть две двери, и я открываю их обе. Одна ведет в большую гардеробную, полную черных костюмов, рубашек, галстуков и модельных туфель, а другая — в большую современную ванную комнату со стеклянным душем и медной ванной на ножках в виде когтистых лап.

Медленно подхожу к раковине и смотрю на свое отражение. То, что я там вижу, пугает меня. Я даже на себя не похожа. Волосы в ужасном беспорядке, глаза налиты кровью, потеки туши прилипли к щекам, а кожа покрыта кровью и грязью. Платье полностью испорчено, и я быстро сбрасываю его. Затем снимаю туфли, лифчик, трусики и иду в душ. Включив воду, я делаю ее настолько горячей, насколько могу выдержать, и счищаю грязь со своего тела куском мыла, которое нахожу на полке.

Вода такая приятная, успокаивающая, что я начинаю плакать. И как только я начинаю, то не могу остановиться. Мой разум взбудоражен всем, что произошло за последние несколько дней. Нас с Селиной похищают и вздергивают, как животных. Константин чуть не изнасиловал меня, но затем отпустил. Меня увозят на остров, продают моему похитителю. Все люди, погибшие в клубе. Девушка, которую вытащили из фургона и избили до полусмерти. Мужчина из самолета, которого убили у меня на глазах.

Столько жизней унесено и безвозвратно изменено за такой короткий промежуток времени. Столько трагедий. И я просто нахожусь в эпицентре всего этого, наблюдаю, и должна как-то выживать. Но как? Как я могу пережить это?

Мои ноги угрожают подогнуться, и я медленно соскальзываю на кафельный пол. Опускаю голову на колени и рыдаю под струями воды. Теперь, когда я наконец-то одна, то позволяю себе осознать серьезность своего положения и нервного срыва. Я просто надеюсь, что Селину каким-то образом спасли и что ее не постигнет подобная участь. Это единственное, что сохраняет мне рассудок. Единственное, что дает мне хоть какое-то чувство покоя в этой ужасной ситуации.

Глава 8

Матео

После того, как я заканчиваю объяснять Игнасио, моему первому помощнику и силовику, все, что произошло на Острове, он глубоко вздыхает и спрашивает: — Итак, что ты собираешься с ней делать?

— Вопрос на семь миллионов долларов, — говорю я с ухмылкой. — Понятия не имею.

Я действительно не знаю, что делать. Я не планировал так далеко наперед. И, может быть, именно это бесит меня больше всего на свете. Я никогда не принимаю решения, предварительно не обдумав около миллиарда различных сценариев, которые могут произойти. Но когда я увидел эту молодую женщину, стоящую там, то принял опрометчивое, за долю секунды, решение, которое в конечном итоге могло изменить мою жизнь. Я позволил этому случиться. И в этом заключается дилемма.

Достаю из кармана свою счастливую монетку, перекатываю ее по костяшкам пальцев, нервная привычка, оставшееся с детства. Монета представляет собой старое песо из алюминиево-бронзового сплава, которое мой отец подарил мне незадолго до того, как его убили. Я так и не продал ее, не избавился от нее. Это единственное, что у меня осталось от него, так что одна сентиментальная ценность делает монету бесценной в моих глазах. Монета была со мной все эти годы, все взлеты и падения, никогда не менялась, единственная постоянная вещь в моей жизни.

— Я могу сделать это быстро, — предлагает Игнасио, привлекая мое внимание. Он предлагает мне легкий выход из всей этой ситуации. — Она даже ничего не почувствует.

Но мысль о том, чтобы он выволок Арию на задний двор и расправился с ней, как с животным, мне не нравится.

Я отмахиваюсь от его идеи.

— Мне просто нужно немного времени, чтобы подумать, — объясняю я.

Девушка пока не облегчила себе задачу. Она заставляет меня все больше склоняться к быстрой смерти каждый раз, когда убегает или открывает свой умный рот. Но я должен был знать, что она станет вызовом, основываясь на том, как она вела себя, когда столкнулась с самым ужасным моментом в своей жизни на той сцене. Она знала, что ее продают с аукциона тому, кто предложит самую высокую цену, и вот она здесь, поднимает вверх средние пальцы и кричит, смотрит в лицо своим страхам и ей совершенно наплевать.

На моих губах появляется улыбка, когда я вспоминаю тот момент, когда впервые увидел ее. И тут замечаю, что Игнасио смотрит на меня так, будто у меня выросли две гребаные головы. Я быстро привожу себя в порядок и возвращаюсь к текущему делу.

— Я разберусь с ней, когда придет время. До тех пор просто собираюсь наслаждаться ею.

На этот раз это вызывает усмешку у моего номера один. Ему нравится мысль о том, что я использую свое новое приобретение, как обычную шлюху. Вряд ли он знает, что у меня нет планов заниматься подобными вещами. Я собираюсь держаться от этой девушки на расстоянии, насколько