стороны, она не могла остановить мысли.
— Я хочу знать всё! Каким размером был дракон, какого цвета! Сколько длилась битва! Как ты его убил! Как уворачивался от клыков! От огня! От его пасти!
Галахад выставил руки вперёд.
— Тише, тише. Сразу поубавлю твой пыл, он был меньше чем тот, что в рассказе Руфь. С таким, как она описывает, я бы вряд ли справился. Хвост размер с половину судна!
Только сейчас Мария осознала, как неуместен был её возглас. Она обхватила свои руки и сжалась. Посмотрела на Руфь и сразу же опустила голову вниз.
— Извини. Ты наверняка помнишь их крики. Этот ужас. А я тут…
Руфь подумала бы утешить девочку. Сказать, что она не знала этих людей, но не стала. Это будет нечестно по отношению к умершим. Хоть они и были плохими людьми, там далеко и давно, они всё же были детьми. У них были родители.
— Такой твари я в жизни не видел. Сколько мы ни плавали, — добавил Измаил.
— Драконы — очень редкое явление, особенно такие большие, — подтвердил Галахад. — Вам повезло остаться в живых.
— Думается мне, он прилетел за флейтой. Остальные лишь побочный ущерб.
— Да, возможно.
К этому моменту они вышли на тропу, к которой Мария и обещала привести.
— Тут наши пути и расходятся, — подытожил Галахад, который всё ещё не мог перестать думать о драконе, о флейте, о Воларисе. Каковы шансы, что сопровождая девочку, которой снятся кошмары о Воларисе, они встретятся с людьми, которым довилось увидеть дракона — питомца короля Якова?
— Я пойду другой дорогой, — сказал Измаил и обратился к Руфь: — Ты провела достаточно времени с пиратами. Хватит на всю жизнь.
— Я не думаю, что это хорошая идея — отпускать девушку одну в лес, — сказал Галахад. — Боюсь, стоит проводить до ближайшей деревни.
Галахад хотел добавить ещё несколько слов, но замолчал. Его недосказанность заметили. Измаил, Руфь и Мария уставились на него.
Рыцарю пришлось добавить:
— Даже в деревне я бы одну её не оставлял. Лучше довериться пирату, дважды спасшему тебе жизнь, чем первому встречному. Руфь совсем одна в незнакомом месте. Без денег и связей. Измаилу придётся найти работу. Будет она грязной и тяжелой.
— И эти заработанные деньги я должен отдать Руфь, чтобы она вернулась домой.
— Правильно, — ответил Галахад, слегка улыбаясь.
Измаил протянул руку Галахаду:
— Спасибо, что оставил в живых. Я знаю, как рыцари не жалуют пиратов.
— Я уже не тот человек, что был. Может, если бы рыцари и пираты больше походили на нас…
Рыцарь пожал руку пирату.
Измаил повернулся в сторону тропы и взглянул на Руфь исподлобья:
— Идём?
Руфь молча кивнула.
Она повернулась к Марии и Галахаду и сказала:
— Спасибо, что показали дорогу. Удачи на пути!
Мария ответила:
— И вам.
Измаил и Руфь вступили на тропу. Рыцарь с девочкой смотрели им в спину.
— Может пираты не такие уж и плохие? — спросила Мария.
— Все пираты плохие. Кроме этого. Этот пират взял ответственность за человека, которого видит впервые. Он лучше не только пиратов, но и большинства людей.
— Он как ты, настоящим рыцарь.
— Что ж, мы оба…
— Если ты сейчас скажешь «убийцы», я тебя стукну.
Галахад промолчал.
Девочка спросила:
— Думаешь, они смогут ужиться? Она винит его за всё, что с ней произошло. По понятным причинам.
— Очень трудно ненавидеть хорошего человека.
— Ага, — хитро сказала Мария, — значит, Клаудия тебе не ненавидела.
— До того, как я убил её любовника — нет. Но скажи мне, что хуже в союзе мужчины и женщины — ненависть или безразличие?
— Опять ты умудрился сказать о чём-то хорошем, чтобы потом это хорошее растоптать… Серебрадэн значит, — продолжила Мария, — город с академией чародеев, туда мы идем?
— Да.
— Эх, была бы у нас история, с которой можно скоротать время пока мы идем. Например, не знаю, как ты сражался с драконом!!!
#
Более пятнадцати лет назад.
Драконы вымерли. Огромный кусок земли упал с небес, и некогда великая пищевая цепочка с огромными ящерицами на вершине разорвалась. Бурлящая лава и выжженная земля не оставили следов их существования. Но время шло. Дожди тушили пожары, и следы жизни возвращались. Те животные, что нашли укрытие и пропитание, выходили наружу. Это были небольшие зверьки: только такие смогли найти достаточно еды под землей в пещерах, чтобы поддерживать жизнь.
Из-под мёртвых огромных туш матерей-драконов выползали их дети. Солнечные лучи встречали их, когда они выходили на свою первую охоту. Они росли и пытались вернуть порядок, стремились быть на вершине. Но драконов было слишком мало, чтобы управлять землями и наводить ужас. И всё же они пытались. Веками досаждали первым людям. Нападали на поселения, сжигали урожай. Люди не могли строить города и даже не разводили костры по ночам. Прятались по пещерам.
Пока не появились шесть воинов. Никто не знает, откуда они пришли и чья кровь текла в их жилах. Шесть воинов с шестью мечами, выкованными неизвестными богами, освободили земли от самых огромных и агрессивных драконов.
К моменту, когда шесть великих воинов закончили очищать земли, в среднем одного дракона можно было увидеть раз в год. К моменту, когда строились первые королевства — одного в десятилетие. А к тому времени, как рыцарь Галахад отправился на охоту за одним из них — драконов не видели несколько сотен лет. Исключением был лишь дракон короля Якова, о котором слышали и знали, но если вживую и видели, то очень малое количество человек.
Яков не использовал своего дракона ни как оружие ни даже как средство устрашение. До сих пор неизвестно, откуда у Якова в руках оказалась флейта и для чего именно он её держал, если никогда не применял в корыстных целях.
Галахад сидел в таверне с кружкой холодного эля, только что из погреба, и с куском окорока. По губам стекал жир, а глаза горели. Он слушал историю одного постояльца:
— Я вам говорю, большой, даже огроменный зверь! Вылез из пещеры! Я встал, не двигаюсь. То ли от шока, то ли от поговорки.
— Какой поговорки? — спросил Галахад, поднял кружку эля и, пока делал глотки, не отрывал взгляда от рассказчика.
— Ну знаете, если черный — дерись, если белый — спокойной ночи, если коричневый…
— Ложись!
