Потом он откинулся на спину, поджал колени и захохотал.
– Ой, – причитал он, хватаясь длинными кривыми пальцами за свои и мои волосы, – Ой я не могу. Ой не могу…
Когда я в следующий раз открыла глаза, в комнате было светло. Косые солнечные лучи лежали на стене и столе. Вкусно и по-утреннему пахло смесью гари, ментола и жареного хлеба. В ярком свете клубилась мелкая поблескивающая пыль.
Вардана я заметила не сразу. Он сидел вне поля моего зрения, на подоконнике, свесив ноги в открытое окно, и курил. Ментоловый запах исходил от его свежевыбритых щек, дымный – от привычного «Парламента». Я отметила, что рассказы про татуировку на плече в виде узорчатого монстра, которую он якобы сделал в прошлом году, увлекшись демонизмом – неправда. В солнечном свете его кожа, кажется, стала еще тоньше.
С гулкой улицы внизу доносились звуки открывающихся и закрывающихся дверей, разговоры и смех. Я посмотрела на часы. Восемь. Прислушалась к себе. Голова на болела, но и не работала. Попыталась представить себе, как выгляжу. Протерла глаза, как могла расчесала пальцами волосы и позвала:
– Доброе утро!
Вардан кивнул, но не обернулся.
Я влезла в джинсы, один носок нашла на стуле, второго не было. Осмотрелась кругом, пошевелила одеяло, заглянула под кровать. Пыль, окурки, – надо же! – презервативы, сомнительного вида таблетки, но нет носка. Мне снова стало смешно.
– Можно в душ?
По движению его затылка я поняла, что Вардан кивнул.
Когда я вышла, он уже слез с подоконника и раскуривал косяк.
– Не рановато?
– Самое как раз.
– Я потеряла носок.
Вардан моргнул и хмыкнул.
– Ты не юзала что ли раньше? Гашик. Чистый в смысле.
– Ну как, – приготовилась пыжиться я.
– А в школе?
– Я училась в гимназии…
– А-а, – как Вардан не пытался сдержать улыбку, уголки его губ поползли вверх, – Ну если в гимназии…
– Самое лучшее в том, чтобы обдолбаться и потрахаться – это обдолбаться и потрахаться, – поприветствовал меня Макс, когда ближе к полудню я приплелась в «Белую лошадь», спотыкаясь и жмурясь на белесые облака.
– Угу.
– Ну давай, скажи, – хихикнул Макс, угощая меня сигаретой.
– Что?
– «Больше никакого гашиша».
– Больше никакого гашиша.
Гашиш случился на следующий же день.
5. Дым и зеркала
– Пойдешь с нами в кино? – спросила я Вардана однажды в пятницу.
– Вы – это кто?
Я перечислила подруг, ни одну из которых он, естественно, не знал.
– Нет.
– Мое дело предложить.
Мне и в голову не приходило, что он может согласиться.
Вардан сидел на полу по-турецки и считал деньги. Справа от него лежали в беспорядке разноцветные груды. Больше всего было голубоватых двадцаток. Попадались и пятидесятифунтовые бумажки, и мятые десятки. Слева красовались стопки расправленных купюр, сложенных в пачки по двадцать штук. Прямо перед Варданом стояла счетная машинка.
Он ненавидел это занятие. Оно раздражало его до глубины души. К деньгам он относился со спокойствием человека, который никогда не испытывал острой в них необходимости, со спокойствием, граничащим с брезгливостью. Они его не трогали, как не трогает современных мужчин эротика прошлого века. Он привык к гораздо более грубому и одновременно глубокому проявлению своей власти. Он не понимал, зачем они нужны.
– Я сегодня в «Лаве», – сказал он, видимо, дойдя в своем занятии до некой круглой цифры, – Приходи после кино, – и, увидев, что я колебаюсь, добавил, – С Саймоном познакомишься.
Саймон был в Оксфорде фигурой почти такой же легендарной, как сам Вардан, но гораздо менее известной. Он владел всеми четырьмя крупными танцполами города. Саймон закрывал глаза на наркотики, и в его клубы всегда стояла очередь. Ему было чуть за тридцать, и с Варданом их связывала если не дружба, то взаимная симпатия коллег и соучастников.
Предложение оказалось заманчивым, фильм плохим, и в одиннадцать я уже стояла в длиннющей очереди, чтобы пробраться в «Лаву». Охранник приветливо помахал рукой и сделал вид, что углядел меня в каком-то списке. За спиной недовольно фыркнули школьницы.
Вардан сидел за баром со стаканом пива, на почтительном расстоянии от него толпилась привычная кучка подлиз. Напротив Вардана, за стойкой, стоял высокий улыбчивый блондин в изысканно потрепанной футболке, и, перегнувшись через зеркальную столешницу, что-то негромко рассказывал.
Беседа шла по-английски.
– …Не пойми меня неправильно, чувак, – говорил Саймон, – я не утверждаю, что ты при чем. Но это становится просто невыносимо.
– И? – Нетерпеливо огрызнулся Вардан, – и?!
– Ну у меня-то есть вон охрана, для меня проблем нет, а другие ребята очень недовольны. Народу и так мало, и…
– И чем я могу помочь?
– Не знаю, чувак, не знаю, ну я думал может ты знаешь кого…
– Чтобы сделать что, конкретно?
– Ну поговорить… Убедить… Договориться…
Вардан оторвался от созерцания оседающей пены и одарил Саймона одним из своих внимательно-презрительных взглядов.
– Я никого не знаю. Извини. Разбирайтесь сами.
– Да ты ж пойми, я к тебе просто как к нормальному чуваку обращаюсь, я же знаю ты нормальный, серьезный чувак… Вдруг что…
– Я понимаю, – отрезал Вардан, – Извини.
– Ну может быть ты знаешь кого-то, кто мог бы помочь?
– Я что, гангстер?
– Нет, что ты, просто…
Вардан несколько раз моргнул. Для него это выражало смесь раздражения с крайним недоумением.
– Я правильно тебя понимаю, – тягуче начал он, – Ты хочешь, чтобы я разогнал твоих торчков?
– Они не только моя проблема! – Тон Саймона стал оборонительным – Они всем мешают! Найди хоть одного серьезного человека в этом городе, кому бы они не мешали!
– Послушай, чувак, – с едва заметной издевкой продолжил Вардан, – Если к тебе ходят потусоваться гребаные героинщики, позови гребаную полицию.
– И какой смысл? – Горячо возразил хозяин.
– Саймон, я не полезу в твои разборки с компашкой проширявших мозги головорезов. Во-первых, мне это не выгодно. Во-вторых, ты, видимо, плохо себе представляешь, чем я занимаюсь. Я не бандит. У меня нет на примете парочки кровожадных поляков. Были бы, я бы с радостью их тебе одолжил.
– Эти суки, чтоб их, вместе со своим чертовым Джонни, мне по полклуба за вечер разносят! Пугают нормальных ребят! Твоих, между прочим, клиентов!
– Не моя проблема.
– Скоро будет твоя, – едко заметил Саймон.
– Вот тогда и буду разбираться.
Вардан отодвинул пиво и поднялся.
– Прости, чувак.
Саймон скривился.
– Пару унций мне подгонишь на сегодня?
– Вот это другой разговор. Это всегда пожалуйста.
Оба нехотя улыбнулись. Вардан снова сел.
– У нас с тобой симбиоз, чувак. Не надо его поганить.
Я решила, что серьезный разговор закончен, и теперь самое время влезть. Занимательнее всего было сделать вид, что я принимаю Саймона за
