черепа спокойно дремали.
— Вперед посмотри, это я.
Яга посмотрела прямо на череп, который всегда ей радовался больше других. Тот, который поверил ей, а не своим соплеменникам, когда они выслеживали беса. Бодрый такой, бойкий. И сейчас от нетерпения слегка подпрыгивал на своем шесте.
— Это ты, Конек, что ли?
Яга подошла к высокому тыну. Неудобно было смотреть снизу вверх. Оглянулась в поисках чего-то повыше, на что можно было залезть. У сарая стояла лестница, на вид крепкая. Дохромав до нее и взвалив на плечи, Яга поплелась к забору.
— Мог бы и помочь, конь все-таки, — издевательски сказала Яга.
— Ага, когда-то был конем, как и ты — красавицей. Наверное… Помочь могу только добрым словом. Не выпендривайся, эта лестница не такая тяжелая, как ты пыхтишь. И ты не такая ветхая, как хочешь казаться. Тащи давай, не отлынивай от трудовой повинности.
— Ну спасибо на добром слове, — тяжело отдуваясь сказала Яга, приставив лестницу к тыну.
Залезла на лестницу и вздохнула. Совсем рядом начинался лес. Ее лес.
— Там я была бы свободна, — кивнув на него, сказала Яга коньку.
— Нет, тебе так кажется. Ты бы мучилась, что предала всех, кто в тебя верил.
— Из слов Агнеши я поняла, что пропавший Хранитель был сильным, благородным, почти всемогущим. Его любили, уважали… В общем, таких и не бывает. А уж мне такой точно не стать. Я совсем другая.
— Ты ошибаешься. Просто Агнеша так долго ждала, что идеализировала образ Берегини. Ей много рассказывали про Хранителя, она считает ее воплощением совершенства. А ты, поверь на слово, никогда такой не была. Сюда раз в год, а то и чаще, приезжали Всевидящие, чтобы тебя образумить. Чтобы ты понимала, к другим приезжают раз в 20, а к некоторым, и в 50 лет, и то для проформы больше. Но ты — другое дело: человеческая природа дает о себе знать излишней эмоциональностью, вспыльчивостью. Зато ты добрая и отходчивая. Агнеша сказала, что тебя все любили и уважали? Не верь. Уважали — многие, боялись — почти все, а вот любили единицы.
— Это почему же?
— Ты делала, что считала нужным. Не церемонилась ни с кем. За меч хваталась, почем зря. Прощали, потому что боялись связываться.
— Ну еще раз спасибо на добром слове.
— Не обижайся. Недостатков в тебе полно. Но дело свое ты знала лучше многих. А может, и лучше всех. Ты — идеальный Хранитель. Поэтому и команда у тебя была самая сильная. Мы по праву считаемся лучшими, — добавил конёк с гордостью.
— Угу, — скептически хмыкнула Яга.
— Ты не уловила главное за всей этой требухой. Ты — Истинная. Не пытайся соответствовать тому, что тебе пытаются навязать. Ты — это ты.
Тогда Яга поняла, что Конек, как никто другой, умеет расставлять точки над i. Ей это и нужно было, потому что копаться в себе было муторно и неприятно. Зная эту его способность, после видения в зеркале Яге захотелось поговорить. Пока она карабкалась на лестницу, услышала обрывок разговора. Конек кого-то заинтересованно слушал, а тот вдохновленно рассказывал: «Характер им можно простить за груди! Я таких грудей никогда не видел! Разум потерять можно от красы такой!»
Увидев голову Яги, поднимающуюся над тыном, Леший замолчал. Конек вздрогнул: заслушавшись речей Лешего, он тоже пропустил появление Хозяйки.
— О природе беседуете? — вежливо осведомилась Яга.
— О ней, — прокашлявшись сказал Леший, махнув рукой на мокрые серые проталины, не представлявшие собой никакой эстетической ценности. Конек устремил глаза ввысь, к небу, которое было непроглядно серым и даже скучным. Погодка, к слову, была мерзкой, дул промозглый ветерок, и даже ступа стояла нахохлившись, не проявляя даже малейшего желания прогуляться.
— Ну-ну, — сказала Яга.
Леший резко вспомнил про срочные дела и собрался было откланяться. Но тут старуха спросила:
— Я такой и была, когда пропала?
— В смысле? — не понял Конек.
— Старая, с железной ногой?
Конек и Леший переглянулись. Леший засобирался еще активнее.
— Если ты сейчас уйдешь, дух лесной, за помощью можешь не обращаться, — сказала Яга тихо, но грозно.
Леший вздохнул, и они опять переглянулись с Коньком.
— Ну? Я какой была-то? Я была в том возрасте, что сейчас Агнеша? Старше? Младше?
— Младше, — уверенно сказал Леший.
«Хоть что-то становится ясно», — подумала Яга. — «На вид той, из зеркала лет тридцать».
— Волосы светлые?
Оба кивнули.
— Как по одежде можно было отличить Берегиню? — задала Яга главный вопрос.
— Сапожки. Золотые сапожки, — сказал Конек. Леший кивнул: «Любила ты их очень. Никуда без них не ходила».
— Все понятно, — сказала Яга вдруг охрипшим голосом. — Вопросов нет. Все свободны.
Зайдя в избу, она плотно закрыла за собой дверь. Похоже, зеркало показало ей саму себя, но до исчезновения. И она в первый раз увидела лицо, которое ей было хоть немного знакомо. Свое собственное лицо.
Она еще раз подошла к золотому зеркалу. Ничего. Молчит. Но покой из души Яги как ветром сдуло. Что же с ней было все эти годы?
Яга металась по избе, не находя себе места. Вечерело, скоро и навийцев ждать, но старухе было не до того. Необходимо было с кем-то поговорить. Но она никому не хотела открывать тайну зеркала. И снова полезла на тын. Вскользь про себя подумала: «Нормальные люди лезут от тоски на стену, а я — на забор».
Конек осторожно на нее взглянул — ему не надо было объяснять ничего, он знал, что на душе у хозяйки не ладно. Поэтому молчал: сама скажет, если захочет.
— Что же я делала все это время, что ничего не помню и так постарела?
— Вела аморальный образ жизни? — с готовностью подал идею Конек. Он часто слышал, как Агнеша отчитывает пострадавших, которые еще могли соображать, и слов поднабрался предостаточно. Он и от Велимудра поднабрался, но благоразумно помалкивал.
Яга с негодованием встрепенулась. Потом задумалась.
— Не знаю. Самое обидное, что если я вела такую жизнь, что превратилась в чудовище, мне должно быть, что вспомнить. Но нет. Пустота.
— Ну да, обидно, — согласился Конек. И уловив искреннюю грусть хозяйки, ее неуверенность, добавил:
— Ты знаешь, что Хранителями рождаются и ждут своего часа? Ты родилась с предназначением. И как бы то ни было, ты его вновь обрела. Зачем копаться в прошлом, когда можно столько хорошего сделать в настоящем? Смотри, уже стемнело. Скоро прилетят. Хватит страдать ерундой — займись делом.
И действительно, ступа уже призывно кружилась на месте, метла подрыгивала. Черепа проснулись и тревожно шарили лучами то по двору, то по небу. Яга послушалась голоса разума, который в ее вселенной являл собой
