то быльем поросло. Ты замужем была семь дней, а вот побудешь с моё, тогда и поговорим. Но я виновата перед Велесом, что не вступилась за него перед Всевидящими. Испугалась. Надеюсь, что помогая тебе, искуплю свой грех хоть немного. Времени мало, ты со мной?
Справившись с легким приступом ревности, Ягиня кивнула. Додола накрыла Ягу покрывалом и приказала идти на шаг от себя, как будто она служанка, сопровождающая богиню. Вела Ягу какими-то тайными тропами и переходами. Несколько раз они чуть не попались охране, которой в доме у Перуна было не счесть. «Понятно, почему мать здесь не живет. Замучаешься разбираться в этих интригах, скандалах, расследованиях. Лучше уж без этого, хотя Ирийский сад уж больно хорош». Додола оглянулась на Ягу и тонко усмехнулась. Как будто мысли читала. И Яга сосредоточилась на выполнении задания.
Миновав лестницу, Додола вздохнула с облегчением. Чем ниже спускались, тем реже им попадались встречные. Наконец, мелькнула дорожка из голубого зеркального камня. Ворота были близки.
Ягиня разглядела изображение грифона на золотых воротах, ведущих к вершине Мирового древа, что покачивало кроной прямо за входом в Правь. Чем ближе они подходили, тем изображение выглядело живее. Казалось, оно разминает огромные крылья и мощные лапы, не отводя глаз от гостей. Додола сделал знак рукой остановиться и вовремя. Грифон встрепенулся и через миг ожил и возник у ног богини. Внимательно изучил ее и коснулся клювом одежды, слегка наклонив голову. «Признал правийку», — вздохнула Яга с облегчением. Додола стала нежно поглаживать его голову, приговаривая ласковые слова да еще и с присисюкиванием: «Кто это у нас такой красивый и храбрый? Соскучился по маме, лапушка. Кто любит, когда ему животик чешут?». Яга услышала обрывки ее лепетания и обомлела. Никогда бы не подумала, что грозный грифон, наводящий ужас на три мира любит, чтобы ему животик чесали. Но вот он улегся на спину, и Додола наклонилась к нему, дав Яге сигнал потихоньку подходить. Прекрасная супруга Перуна склонилась над грифоном, закрыв обзор, а тот зажмурил глаза от удовольствия. Яга точным движением кинула платок, который упал грифону на голову. Раздался здоровый храп. Додола кивнула: «Иди, не теряй времени». Яге не надо было повторять дважды — он рванула вперед, открыла дверь, полетела вперед и упала прямо на корни Мирового дерева. Того самого, что рос из Алатырь-камня.
Она была на краю удивительного утеса, который, казалось, был создан из чистейшего прозрачного стекла. От его граней отражался свет и озарял собой все вокруг. Глубоко внизу она рассмотрела водяной поток, который нес свои воды вперед, образуя пороги и на изгибе разделялся на четыре реки. «Это же и есть источники, насыщающие мир силой живительной», — ахнула Берегиня и внимательно рассмотрела место, в котором оказалась. Она стояла на вершине престола света, сердца мира, на котором Сварог начертил сакральные символы, коими выведены незыблемые основы вечной мудрости богов — Вселенского Кона Прави. Не было камня на земле белее, прозрачнее и красивее, чем этот изначальный камень — Всем камням Отец. Он видел все: и как зачался весь Белый Свет, и как Солнце засияло, и как звёзды в небесах появились, и как жизнь зародилась на Земле. Начало начал. Из него росло Мировое Древо, корнями в нём упрочившись, а крона возвышалась у входа в Правь, и тем самым соединились Небо и Земля.
Она преклонила колени и слова клятвы сами вырвались из ее губ:
«Бел-горюч камень Алатырь
Всем каменьям в мире мать и отец,
Скрываешь ты силу могучую
И силы той конца нет.
Силу и славу, твердость и ярость
Даждь мне в бою.
Пред тобой преклоняю колени!
Отопри память,
Открой сердце,
Дай войти силе великой, силе безмерной.
Направлю эту силу только во благо.
Да будет клятва моя нерушима,
Слово крепко, как сам камень Алатырь».
С последним словом клятвы она выдохнула и немного откинулась назад. Взгляд ее остановился на письменах Сварога и ей показалось, как золотистый ручеек от корней Мирового дерева течет к вязи слов Перворожденного и те начинают светиться. Она почувствовала тонкий, но сильный аромат и внимательнее вгляделась в корни дерева. Там, преодолев твердыню камня и вековые древесные путы, пробился цветок. Такой сильный и решительный, с виду он был нежным, хрупким и прекрасным. Девять белоснежных лепестков собрались в форме воронки, а вокруг них расположилась алая звезда из чашелистиков. Сбылось предначертанное: «явится громом с ясного неба, когда снег укроет землю, незадолго до самой длинной зимней ночи. И содрогнутся от радости небо и земля, принимая истинного. И заплачет от радости небо дивными слезами, а земля родит цветок, такой красоты, которого раньше не видывали».
Она почувствовала, как силы земли, воды, ветра, камней, деревьев — всего сущего стекаются к ней, переполняют ее. Она была сильна, как Истинная. Вспомнила все, чему ее учили. Ясно осознавала, что встреча с Велесом состоится скоро. Теперь не страшно — она к ней готова. Но перед тем, как мечи из ножен достать, поговорить с ним надо. Пришла ее очередь вопросы задавать.
Впереди ждут не только битвы: скоро она встретится с мамой, и уж добьется от нее правды о родителях. Больше сказок о том, что Макошь об этом понятия не имеет, слушать не будет. Ее ждут в милом селении, Агнеша и Велимудр, наверное, с ума сходят от волнений. Девана — нрав у нее истиной правийки, но какой уж есть. И табун свой она оживит: пусть днем по просторам земли ее бегают, а уж ночью свой долг выполняют.
«Эх, дел невпроворот, пора возвращаться домой, — с удовольствием думала Берегиня, вставая с колен и наслаждаясь силой, которая в ней бурлила. — Одним шагом. Как в былые времена, а может даже и лучше, выше, быстрее. Не было во все времена Хранителя, который дважды испытание прошел. Теперь есть. И как говорится, кто не спрятался, я не виновата».
