— А что тут плохого? — Его голос прозвучал неожиданно хрипло.
— Он страшный человек.
— Вы хорошо его знаете? — Его рот сардонически скривился.
— Я читала о нем. И допустила ошибку, рассказав о нем Стефи. Она перепугалась не на шутку.
Голос Кристофера был напряженным:
— Вы намеренно стремились к тому, чтобы она его боялась?
— Нет, конечно, нет. Но мы так много перенесли за последний год — больше, чем могли выдержать. А тут еще и это. Ей всего шесть — неудивительно, что она не в силах справиться с таким известием. Я тоже не могу. Извините — мне не следовало вам всего этого говорить. Но иногда.., так хочется выговориться…
— Понимаю…
— Я хочу ее уберечь. Но это не ваша проблема, а моя. У вас, вероятно, даже нет детей? Ведь так?
Он рассвирепел от ее вопроса.
— Верно, — пробормотал он, засовывая руки в карманы джинсов.
— Вы оказались великолепным слушателем. Кристоферу хотелось разбить кулаком оконное стекло. У него руки чесались сделать какую-нибудь глупость. Но, на его счастье, наверху, из детской спальни, послышался какой-то шум, и задрожал козырек крыльца. Они оба взглянули вверх, а потом друг на друга. Она улыбнулась:
— Мне следует пойти наверх и убедиться в том, что Стефи — в кровати, а не где-нибудь еще.
— Я пойду с вами.
— В этом нет необходимости.
— Но мне действительно интересно. Она искренне удивилась. Потолок снова тряхнуло, будто там обратился в бегство слон. Он улыбнулся:
— У меня был чертовски длинный день. Я переплыл залив, протаранил причал, поранил ногу, спас Стефи и встретил вас. Я хочу спать. И хочу быть уверенным в том, что маленький монстр загнан в свою лунку.
Они вместе поднялись наверх. Даллас открыла дверь спальни в то самое мгновение, когда Патрик взвизгнул и запустил в голову Ренни двумя подушками. Дженни и Стефи скакали как безумные. Подушка Патрика упала, и несметное число перьев подхватил ветер, дувший из распахнутого окна.
— Дети, прошу вас! — беспомощно начала Даллас.
Дети продолжали сражение среди снежинок-перьев.
— Дети! — Одно слово Кристофера прогремело как гром среди ясного неба.
"Борцы” замерли с поднятыми подушками. Сквозь падающие перья четверо ребят обеспокоенно изучали незнакомца.
— Время спать, дорогие, — урезонивала их Даллас.
При звуках знакомого голоса дети снова начали беситься.
— Время спать означает тишину, — твердо подчеркнул Кристофер.
— Не всегда, — возразил Патрик.
— Сегодня — означает, — проговорил Кристофер тоном, исключающим дальнейшую дискуссию.
Пять минут спустя трое старших детей лежали на полу на голубом постельном белье. Стефи свернулась клубочком на широкой двуспальной кровати Даллас, с книгой с позолоченным обрезом.
— Разве у них нет собственных постелей? — спросил Кристофер, садясь на краешек кровати.
— Есть, и свои комнаты тоже, — ответила Даллас. — Но они все спят со мной. Я знаю, вы считаете, что я порчу их.
— Нет. — Он вспомнил одиночество больших комнат, где спал в детстве. Его окружало очень мало любви.
Даллас подняла с пола несколько книг.
— Все это началось с моего приезда сюда. Первые ночи мы проводили в своих комнатах. Затем Стефи перебралась на мою кровать. А потом и все остальные.
Кристофер улыбнулся Даллас:
— Стефи спит с вами каждую ночь?
— Она боится.., после смерти Кэрри и Ника.
— Она счастливая маленькая девочка, — сказал он, не подумав. В его глазах и голосе была теплота. Впервые он усомнился, что ему удастся забрать Стефи отсюда.
— Стефи встала, видимо, потому, что.., я спустилась помыть посуду.
— Тетя Даллас, еще раз прочти мне историю о белых лошадях, — попросила Стефи, протягивая тете книгу.
Даллас погладила девочку по голове и начала историю о белом рыцаре, его белых лошадях и белом замке. В сказке рыцарь спасал принцессу от дракона. На картинках были изображены битва рыцаря с драконом и победное шествие рыцаря под руку с принцессой к его замку, стоящему на высоком холме. Стефи так захватила сказка, что она забыла о Кристофере, развалившемся в ногах ее кровати.
Золотой свет лампы мерцал в белокурых локонах Даллас. Близнецы сидели на своих раскладушках и, тоже слушая сказку, заплетали друг другу косы. Ошейник лохматой серой собаки позвякивал, когда она выискивала блох. В углу бездельничали два кота.
С сияющими глазами Патрик подполз к Кристоферу и позволил ему потеребить свои мягкие пшеничные волосы. От семейного уюта у Кристофера потеплело на душе. Впервые после смерти Салли ему стало лучше.
Когда Даллас дочитала сказку, Стефи уже заснула. Патрик протянул Даллас комикс о Тигре, но она покачала головой.
— Почему мы всегда читаем историю, которую просит Стефи? — Мальчишка уставился на Кристофера:
— Тигр — мой любимый герой.
Кристофер виновато сглотнул.
— Завтра вечером, — пообещала Даллас. — Выключай свет.
Патрик собрался возразить, но Кристофер одернул его взглядом.
Даллас повела Кристофера в холл. Когда она закрыла дверь, они очутились в кромешной тьме. Кристофер облегченно вздохнул. На обложке комикса Патрика он был изображен в маске. И все же встревожился, когда Патрик вытащил свое чтиво.
— Стефи любит эту историю о лошадях, — заметила Даллас. — И я тоже.
— Не думал, что вы — романтик, — прошептал он.
— В реальной жизни мне не везло с мужчинами.
В темноте она призналась, что разочарована в мужчинах, так же, как он — в женщинах. И снова он подивился — почему?
— Какого именно мужчину вы хотите?
— Я, как и Стефи, хочу рыцаря с белыми лошадьми. Только в отличие от нее я уже слишком взрослая и понимаю: жизнь — не сказка. И в ней нет рыцарей.
— Вероятно, потому, что в ней нет принцесс, за которых стоило бы бороться, — цинично заявил он.
— Возьмите меня за руку, — скомандовала она холодно, словно его комментарий был не тем, что она желала услышать.
Его огромная рука обхватила ее изящные пальчики. Они замечательно подходили друг другу. Как всегда, ее прикосновение наэлектризовало Кристофера. Он вообразил их тела вместе, слитыми друг с другом. Он долго держал руку Даллас, теряясь от сладости ее теплого тела во всепоглощающей темноте холла. С этой мыслью он поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал их. А потом привлек ее к себе.
— Не обольщайтесь, — осадила его Даллас, потянув к лестнице. — Я веду вас потому, что не хочу, чтобы вы сломали себе шею, наткнувшись на что-нибудь в темноте.
