неизменной, стала настолько разнообразной, неограниченной, что глаза разбегаются. Казалось бы — средневековье, но в какой-то момент это уже Возрождение, барокко и рококо перемешивается со строгим классицизмом, дамы в пышных платьях идут под ручку с подругами в узких брюках.
Я осмотрела сидящих здесь студентов. Все такие разные, необычные для меня. Как минимум различались расы, как максимум — стили в одежде, манера держать себя в обществе. Малочисленные девушки и то умудрялись выделяться: кто-то был в штанах, кто-то в платьях на рюшах, кто-то в кожаных корсетах, в берцах, на каблуках…
Рассматривая сокурсников, уже успела понять, с кем общаться я буду легко, а с кем могут возникнуть проблемы. Вот, например, та дамочка в красной рубашке с золотой брошью (она вертелась туда-сюда, стреляя своими «невероятными» познаниями и знакомством с местными устоями) всячески привлекала к себе внимание окружающих, не беспокоясь, что сейчас говорит преподаватель. Лекция, хоть и вводная, всё же была лекцией.
Девушка эманировала презрением по отношению к окружающим, но в то же время желанием познакомиться с кем-то, кто подойдёт ей по статусу. Поправляла дорогую брошь, русые кудри ухоженных волос, дула губки и сверкала кольцами. Не люблю таких людей — привлечь внимание можно и более достойными способами. Ко всему, не унижая себя и преподавателя, который был так мил и не загружал нас новыми знаниями в первый же учебный день.
Именно таким особам я всегда не нравилась. Может потому, что не велась на их «ослепительность»? Или раздражала их своей прямотой и незатейливостью, как говорила мама?
— Ты так долго сверлишь Роксану взглядом, что, кажется, сглазишь её, — пихнул меня в бок Рен.
Роксана — даже имя у неё какое-то пафосное. И вроде красивое, величественное, жену Македонского звали Роксаной, но на этой… оно звучит вызывающе. Да простит меня моя совесть за то, что я, не зная совершенно человека, уже его недолюбливаю…
— Роксана? — шепнула в ответ другу.
— Роксана лон Дейлион, племянница ректора и самая яркая первокурсница по версии университетского журнала.
— Ого, тут даже журнал есть, — хмыкнула, — оперативно работают — занятий ещё не было, а звезду уже нашли.
— Эта звезда звездит здесь с тех пор, как была представлена ко двору, — поддержал разговор Корн. — Набила оскомину всем старшекурсникам своими подкатами. С другой стороны — кто-то всё же ведётся, однако ректор периодически осаждает как племянницу, так и её незадачливых ухажёров.
— Теперь понятно, откуда столько знает про ИТэБ. Серьёзно крутится тут с двенадцати лет? В этом же возрасте девочек знакомят с обществом?
— Ага, с двенадцати. Я только пришёл в услужение к Арману, а она уже всем надоела. Сначала была слишком мелкой, чтобы старшекурсники велись, потом слишком навязчивой и опасной партнёршей. Ректора во враги никто не хочет. Хотя он и не вмешивается особо…
— Иногда мне кажется, рыжий, что ты маленькое деревце сплетен, — столько интересного можно от тебя узнать, — по-доброму улыбнулась другу.
— Сплетни — информация, а если ты информирован, значит, вооружён, — поучительно поднял палец вверх Корн, и мы тихо рассмеялись.
Лишь потом я заметила напряжённый взгляд Мити, направленный на Рокси (пусть будет так), но не придала ему особого значения.
Пара закончилась и мы, попрощавшись с забавным преподом, который будет вести у нас основы боевой магии, Дарреном лон Лирсфихтом, направились на пару по общей магии, где спуску нам уже не дали. Преподаватель, Терион лон Роз, довольно строгий мужчина, обращающийся к каждому на «вы», сухо рассказал о правилах на своих парах и о том, как проходят практики по его предмету. Порадовала возможность получить у этого сухаря автоматы, хотя сложно представить, как придётся для этого стараться.
В перерыв мы снова пошли в столовую, после всем курсом просидели на паре по истории мира, которую вела пожилая дама со слабым магическим даром. Впрочем, это не отменяло того, что и она принадлежала к высшему сословию.
Глава 7
Пару недель дни тянулись мерно и безобидно. А потом пошла жара.
Во-первых, начались практики, к которым я оказалась совершенно не готова — как морально, так и по части базовых умений.
Во-вторых, девчонки просто возненавидели меня за круг моего общения — я собрала вокруг себя самых завидных женихов. Впрочем, под завистливые женские взгляды попала не только я, но и Палли с Мирой — это делало ситуацию не столь обидной.
В-третьих, окружающим стало заметно особое ко мне отношение со стороны преподавателей и старшекурсников, и, так как правда никого не интересовала, очень скоро меня определили как чью-то содержанку. Наиболее популярной стала версия о том, что я сирота из какой-то глубинной деревеньки, у меня поздно проявился дар и я попала под закон об образовании магов, а следовательно, мне предоставили возможность обучаться. Эта версия, без какого-то перехода, заканчивалась тем, что я — подстилка ректора. Никакой причинно-следственной связи не наблюдалось, но весь ИТэБ (ну или та часть, которая была заинтересована данной сплетнёй) в это свято верил.
Самое забавное, что все резко забыли о моей принадлежности к роду Джонсов. Меня такой расклад вполне устроил: друзья и так знают правду, а насчёт посторонних я волноваться не собираюсь.
Интересно, как относится ко всему этому ректор? Он вообще в курсе, что каждый второй студент обсуждает его похождения? Хотя какое мне дело? Пусть сам разбирается.
Занятия по физической культуре проходило спокойно и ненапряжно, но всё испортил приход незваного гостя.
Под возмущённые окрики друзей и насмешливый взгляд тренера Гордона — выпускника трёхлетней давности — гость по имени Орэл закинул меня на плечо и потащил на свои «особенные» тренировки.
— Я, конечно, всё понимаю, — я была вполне спокойна: на плече удобно, да и Орэл за эти дни успел влиться в нашу компанию и стать мне другом, — но ты совсем не думаешь о моей репутации. Что скажут люди?
— Что сдаёшь позиции? От подстилки ректора до подстилки председателя совета?
— Ну ты и скотина, Орэл, — обидевшись, пнула оборотня в солнечное
