— Вы хотите сказать, — с угрозой в голосе продолжил инспектор, — что вы шли по длинному коридору, чтобы вручить визитку доктору Дженни, и за все это время ни разу не взглянули на нее?
— Я... нет, сэр. — Кобб был явно напуган.
— Вот черт! — пробормотал инспектор, отворачиваясь. — Дурак-дураком. Идите, Кобб!
Кобб молча вышел. Сержант Вели, вошедший в кабинет во время допроса Кобба, тихо выступил на шаг вперед.
— Ну что, Томас? — Инспектор взглянул на Вели едва ли не враждебно.
Эллери бросил взгляд на доктора Дженни. Тот, казалось, был поглощен своими мыслями.
— Там ее нет.
— Ха! — Инспектор пошел к доктору Дженни. — Что вы сделали с этой визиткой? Отвечайте! — прогремел он.
— Я сжег ее, — устало ответил Дженни.
— Прекрасно! — прорычал инспектор. — Томас!
— Слушаю.
— Давай поживее. Мне нужен этот Свенсон сегодня вечером в штабе. Среднего роста, светловолосый, в темной одежде, небрежно одет. Около тридцати пяти лет, стеснен в финансах. Давай поворачивайся!
— Вели, — вздохнул Эллери. — Минуточку.
Детектив остановился на полпути к двери. Эллери обернулся к доктору Дженни:
— Доктор, не будете ли так добры показать мне чековую книжку?
Дженни конвульсивно вздрогнул; в глазах опять появился гнев. Но затем он произнес с тем же устало-обреченным видом:
— Буду.
Он извлек из кармана согнутую книжку, без слов передал ее Эллери.
Эллери быстро перевернул страницу: там был чек. Левая страница была помечена словом «наличные».
— Значит, так! — улыбнулся Эллери, отрывая страницу и возвращая книжку Дженни, который, не дрогнув ни мускулом, положил ее обратно в карман. — Вели, возьми чек. По пути зайди в Банк Нидерландов. Потом — в депозитарий. Чековый номер 1186, помечен сегодняшним числом, на наличные в пятьдесят долларов, с личного счета доктора Дженни. Получи личную подпись Свенсона по меньшей мере. И еще одно! — Голос Эллери звенел. — Осматривая кабинет доктора Дженни, не заглянул ли ты в его записную книжку на «Свенсон»?
На губах Вели появилась торжествующая улыбка.
— Конечно. И ничего. Никого — на это имя. Не записан и персональный телефон, не внесен в список телефонов, подложенный под стекло на столе доктора. Это все, мистер Эллери?
— Все.
— Послушайте. — Инспектор навис над доктором Дженни. — Нет никакой необходимости упираться. Доктор... — Голос его стал добрым, проникновенным. — И почему бы вам не сесть. — Хирург взглянул на него с удивлением. — Поскольку, — продолжил инспектор, — мы еще пробудем здесь некоторое время.
Дженни сел в кресло. Воцарилась тишина, пока не постучали в дверь западного коридора и очередной детектив не открыл ее.
Детектив Риттер ворвался в предоперационную с большим белым узлом под мышкой. Позади него, уже более спокойно, шли Джонсон и Хессе — оба широко ухмыляясь.
Инспектор Квин подался вперед. Эллери поднялся, пошел навстречу. Дженни, казалось, уснул: голова его покоилась на груди.
— Что такое? — закричал инспектор, хватая у них из рук сверток.
— Шмотки, шеф! — проорал Риттер. — Нашли мы шмотки, в которые вырядился убийца!
Инспектор развернул сверток с одеждой на каталке, на которой еще недавно лежало безжизненное тело Абигейл Дорн.
— По крайней мере, с этим уже можно работать, — сказал он, жизнерадостно взглянув на Эллери.
Эллери склонился над каталкой, тронул белые одежды длинным пальцем.
— Больше топлива — больше огня, ребята, — пробормотал он, искоса взглянув на кресло, с которого доктор Дженни уже живо приподнялся, услышав разговор и пытаясь рассмотреть улики.
— Что такое ты бормочешь? — спросил инспектор, озабоченно разглядывая одежду.
— Пепел, — загадочно сказал Эллери.
Глава 10
ОБНАРУЖЕНИЕ
Все собрались вокруг каталки, склонились к ней и наблюдали, как инспектор Квин разворачивает предметы хирургического костюма.
Доктор Дженни нетерпеливо взмахнул рукой. Он наполовину поднялся, затем вновь уселся в кресло, затем встал вновь. Кажется, любопытство все-таки взяло верх, и он начал кружить вокруг стола, всматриваясь в «улики» поверх голов детективов.
Инспектор поднял длинный белый предмет и подержал его на весу.
— Хмм. Хирургический халат, так, доктор? — Внезапно его седые брови сдвинулись, он бросил взгляд на Дженни. — Это ваше, доктор?
— Откуда я знаю? — пробормотал доктор. Тем не менее, он ввинтился между детективами и пощупал одежду.
— А подойдет ли он вам, интересно? — пробормотал Эллери и, как бы между прочим, приподняв халат, приложил его к Дженни.
Халат был доктору по самые каблуки ботинок.
— Не мой, — четко сказал Дженни. — Слишком длинен.
Одежда была скомкана, но не запачкана. Возможно, она уже была отстирана.
— Но она не новая, — сказал Эллери. — Взгляните на эти потертые манжеты.
— А метка прачечной... — Инспектор повертел в руках одежду, но на месте метки увидел только две дырочки: метка была вырвана.
Старик инспектор отбросил халат в сторону. Затем поднял небольшой предмет со свисающими по обе стороны завязками. Как и длинный халат, этот предмет был смят, но чист, однако имел ясные приметы использования. Без сомнения, он держал в руках хирургическую маску.
— Это может быть чье угодно, — вставил слово Дженни.
Следующим шел хирургический колпак: не новый, чистый, очень измятый... Эллери взял его в руки и вывернул наизнанку. Тщательно надев пенсне, он поднес колпак близко к глазам и поковырял пальцем в изгибах ткани. Пожав плечами, он положил колпак на стол. Просто и кратко пояснил:
— Убийца счастливо отделался.
— Вы имеете в виду — не оставил волос?
— Да, что-то вроде этого. Как вы метко заметили, доктор... — И Эллери подался вперед, чтобы рассмотреть четвертый предмет, который уже держал в руках инспектор Квин. Старик поднес его к свету. Это были сильно накрахмаленные белые брюки.
— Вот! Что это? — вскрикнул инспектор.
Он бросил брюки на стол, указав на брючины выше колена: по обеим пролегала широкая складка.
Эллери был, по всей видимости, доволен. Он достал из кармана серебряный карандаш и осторожно приподнял край одной из складок. Карандашом ему удалось что-то поймать. Собравшиеся наклонились и увидели несколько шовчиков, которые были сделаны когда-то, чтобы заложить складку. Швы были выполнены суровой белой нитью. На нижней стороне брюк пролегал такой же шов.
— Очевидно, складки заложены неопытным человеком, — пробормотал Эллери, — и сделаны наспех, как временная мера.
