Но это, видимо, ненадолго. В попытках наследить на Земле побольше политики выдумывают какие-то программы, мотивируют людей жить в отшельничестве и тратят огромные деньги, только бы не оставить кусочек земли самой Земле. Хотелось бы порадоваться за прогресс и изобретательность ученых, но радоваться не хотелось. Я уехал с чилийской базы еще более расстроенным, чем был утром.
А вот станция Аргентины, хоть и была самой отставшей от соседей и совсем невзрачной, оставила приятные воспоминания и даже взбодрила, развеяла мое упадническое настроение.
— О чем мечтаешь? — задал традиционный вопрос смотрителю станции, по комплекции больше напоминавшему профессионального футболиста.
— Невесту свою увидеть, сеньор, свою любимую. Она у меня так далеко, что тебе и представить сложно, как это далеко! — и он махнул рукой в сторону горизонта, чтобы я точно поверил, что его любовь была где-то за тридевять земель.
— Ну… Антарктида, конечно, — не ближний свет… — я вдруг ярко ощутил, насколько далеко сейчас была моя Маруся. Сложно было даже представить, какой кусок воды и суши разделял нас. — И где же твоя любимая?
— Ты, сеньор, такого, может, и не знаешь… В Украине, это когда-то СССР…
— Да ладно, старина! Ты серьезно??? Ну-ка, давай, рассказывай!
И этот Ромео пригласил меня к себе в вагончик, чтобы там перекурить (на высадках туристам ведь запрещено), а я быстренько записал с ним трогательное интервью. Оказалось, что его невеста — наша землячка, к которой он ездит раз в год и ждет длинного отпуска, чтобы наконец жениться. Рассказал, как любит гулять по киевскому Подолу, «кушать борщ» и вообще как сильно хочет жить со своей Еленой в Украине. Только вот денег заработает — и сразу к ней. Ну не очаровательно?
Когда мы уже распрощались с иностранным женихом, который тоже обалдел от такого совпадения, и грузились в «зодиаки», чтобы возвращаться на корабль, услышали истошное:
— Ессперра, Артемий, подожди-и-и-и! — От вагончика, сломя голову, несся мой новый знакомый и размахивал руками.
Я попросил ребят и гида в лодке подождать пару минут и побежал к нему навстречу — может, забыл камеру в вагончике?
— Сеньор, пожалуйста! Может, ты свое путешествие раньше закончишь — передай Елене от меня письмо. Ей так понравится! Пожалуйста, я всего третий раз тут украинца встречаю. Ей так понравится! Передашь?
Я понимал, что не вернусь в Украину еще минимум полгода, но просто не мог отказать этим влюбленным глазам. Побольше бы мужиков так стремились удивить свою любимую — ну как тут не помочь? Тем более скоро мы встретимся с Марусей, и через месяц она сможет передать письмо. Она не только не откажет, а еще и с цветами к этой Елене приедет. Я уж свою романтичную знаю. Поэтому мы обнялись с Ромео, и я пообещал выполнить просьбу, как только смогу. На этой сентиментальной ноте мы покинули аргентинскую станцию, чтобы посетить последнюю на нашем пути — британскую.
Вместе с мыслями о Марусе и скорой встрече напомнило о себе и недавнее переживание — успею ли я попасть к ней на круиз? Не угнали ли случайно мой «Хюндай», бесхозно стоявший посреди криминального района самого юга Аргентины? Выдержит ли Алекс напряженную дорогу? С Таней этот отрезок занял почти пять дней, и то она капризничала. Теперь есть всего три — это практически безостановочный спринт.
— Алекс, давай еще раз, — повернулся я к сидящему сзади в лодке Сане, — ты точно хочешь ехать со мной до Вальпараисо? Это будет жесть, будем просто валить целыми днями, а потом валиться с ног, понимаешь?
— Тема, да чего ты заладил со своей дорогой? Перестань, мы же договорились, — и он отвернулся, показывая, что разговор окончен. Переживать было не о чем.
На станции Порт-Локрой намеренно оставили все один в один, как было сто лет назад: открыли дом-музей, где можно увидеть метеостанцию, кухню и комнаты полярников прошлого века — очень занимательно. Печатная London News 1957 года, разорванный «Юнион Джек» над деревянной кроватью, глобус с Советским Союзом, радиорубка с доисторическими аппаратами, консервные банки шестидесятых годов выпуска, деревянные лыжи для походов по снегу — все декорации были выверены, и мой пристальный взгляд не заметил ни одного киноляпа.
Пока остальная группа совершала монгольский набег на магазин сувениров, мы с ребятами и капитаном разглядывали интересные стены с антарктическими фотографиями и делились впечатлениями. Алан рассказывал об особенностях станции, а я переводил и снимал его на камеру — решил, что хочу взять у него полное интервью в конце путешествия. Нужно было запечатлеть этого персонажа — уж очень он был колоритный. Да и подружиться за долгие хмельные вечера в баре мы уже успели. Когда я рассказал ребятам о знакомстве с Ромео и показал письмо, которое предстояло передать в Киев, Алан расправил плечи и выдал:
— А у меня тоже невеста из Украины есть! Только она со мной останется и будем вместе океаны бороздить. А я ей подарю все полярные звезды! Да, ми амор? — он многозначительно посмотрел на избранницу, ожидая таяния и этого льда. Глобальное потепление было бы лишним — Таня и так использовала преданность воздыхателя по максимуму. Это был козырь в заядлой борьбе с моими насмешками.
— Зачем звезде звезды? — отбилась Таня моей же картой. — Будьте оригинальнее, мальчики, я вас прошу, — и она вышла на улицу, оставив последнее слово за собой.
Все три станции, которые мы посетили, на самом деле активно воюют между собой — за научные открытия, прогресс и, конечно, территории. Чили с Аргентиной, Аргентина с Англией — и так по кругу. Но битва эта негласная, дипломатическая и интеллигентная — как и сами жители станций. Казалось бы — чем может отличаться жизнь людей, окруженных обледенелой землей, тысячами пингвинов и водой? Но этот день показал, насколько разными могут быть привычки, ценности и мечты даже у антарктов. Какие мы, люди, все-таки разные.
Вечером в баре разыгрался новый сценарий. Наш хранитель подпольного очага уже занял привычный пост за стойкой и ожидал наших распоряжений. Было видно, что ему льстило переманить на свою сторону любителей чистого джина или виски со льдом и удивить нас коктейлями. Теперь его «Что для вас?» звучало с особым интересом. Что ж, игра началась!
И не только за нашим столиком. Парочка из компании американских зануд решила отметить свой ханимун и весь день приглашала друзей в бар на праздник. Гости пришли, а на столе — новая игра. И ни стопочки, ни закусочки — полный провал. Несмотря на то что в Штатах часто со своим приходят, я увидел удивление даже в
