тайно готовила горцев к боям против Вьетконга. Тогда еще этот район находился под контролем сайгонского правительства. И вдруг — это случилось в сентябре 1964 года — вооруженные и обученные американцами горцы подняли оружие, но не против партизан, а против властей. Две тысячи горцев из пяти деревень перестреляли всех ставленников Сайгона, начиная с налогосборщиков, а американцев превратили в заложников, чтобы самолеты Сайгона не разбомбили деревни. В выигрыше оказался Вьетконг…
— Разумеется, — снова усмехнулся Шин, — ЦРУ и его Группа совместных исследований, через которую осуществляется руководство специальными войсками, сделали все, чтобы замолчать это печальное фиаско. Однако я думаю, что полковник Фолькстаад был обязан сообщить вам о нем, чтобы вы не доверялись излишне этим гукам!
К вечеру вернулись лазутчики капитана Шина. Они привели с собой уведенного обманом мальчика — десятилетнего сына уездного начальника. Он глядел исподлобья, с недетской ненавистью в агатовых глазах…
VI
«В деревне никого не было, кроме женщин, детей и стариков. Теперь от деревни ничего не осталось — все уничтожено. Я видел, как мои верующие сгорели в напалме. Я видел, как бомбы разносили на куски тела детей и женщин. Я видел, как сгорели дотла все наши деревни».
Из письма кюре Курьена в журнал «Пари-матч»
— Кусался, звереныш! — на ломаном английском языке выговорил старший «красный берет» Диеу. — Сначала шел спокойно: думал, что добрые дяди ведут его к папочке, а потом понял, что к чему, тигренком стал. Пришлось влепить пару оплеух.
Что-то трагически-жалостное было в этом мальчишке, в его потертом костюмчике из черного ситца, в этих перетянутых ремешком тетрадках…
— Харди! — сказал Грант. — Мальчика поручаю тебе. Объясните ему, Шин, что с ним ничего плохого не случится и очень скоро мы отпустим его домой.
Грант не случайно поручил мальчика Харди. Ординарец Мак — в команде он недаром слыл фискалом — за завтраком вполголоса сообщил командиру:
— Сэр! Я видел, как Харди разглядывал за кустом фотокарточки своих девочек!
— Каких еще девочек?
— Дочек, сэр! У него в Штатах три дочки!
— Ну и что из этого?
— Как что, сэр! Ведь командование строжайше приказало сдать с личными документами перед вылетом все фотокарточки!
— Хорошо, Мак! — пробормотал капитан. Он просто не знал, что сказать фискалу.
А теперь он вдруг вспомнил о нежной привязанности Харди к детям.
— Чтобы ни один волос не упал с головы мальчика, Харди! — сказал он первому сержанту.
В тот же день люди Шина опустили в почтовый ящик уездного центра письмо на имя уездного начальника.
«Если вы хотите получить обратно своего сына живым, — писал по-вьетнамски капитан Шин, на всякий случай маскируя почерк печатными буквами, — советую вам принести в качестве выкупа 1000 (одну тысячу) пиастров завтра в 22.00 к часовне у развилки дорог в двух километрах севернее деревни Х. Ждем вас одного. Если же вы попытаетесь прибегнуть к помощи властей и вооруженной силы, знайте, что вы никогда больше не увидите сына».
— Безотказный план! — восхитился Клиф.
— Шин — хороший психолог! — подтвердил Харди. — Я бы тоже на все пошел ради своих малюток.
Грант поморщился и тут же уловил на себе насмешливый взгляд Шина. Шин явно считает его, Гранта, чистоплюем. И в самом деле, почему ему не по душе этот план, выдержанный в духе инструкции ЦРУ? Может быть, потому, что он окончил колледж, бакалавр, хотя в этом самом колледже он, честно говоря, больше интересовался регби и бейсболом, чем науками.
Да, это был безотказный план. Грант долго не мог уснуть в ту ночь, вспоминая знаменитые случаи похищения детей. Нашумевшее в свое время похищение малолетнего сына национального героя Америки летчика Чарльза Линдберга. Похищение мальчика — сына чикагского миллионера — двумя великовозрастными сынками миллионеров Лейба и Леопольда, искателями приключений и острых ощущений. Оба случая и многие другие сенсации этого рода окончились зверским убийством похищенных. Каждый год в Штатах бывает от тридцати до сорока сенсационных, известных полиции и прессе случаев похищения — есть где позаимствовать опыт.
Уездного начальника привели под утро.
Капитана разбудили, как он просил, с восходом солнца.
— Мои люди должны быть представлены к орденам! — москитом гудел капитан Тон Дык Шин. — Надеюсь, я тоже не буду обойден.
— Когда для осла нет овса, — неожиданно изрек Харди, — его кормят лаврами!
Не без волнения шел Грант на свою первую встречу с настоящим вьетконговцем. О них в этой стране рассказывали чудеса: уходя от погони, они, как в сказке, умели превращаться в обезьян, в рыб, в птиц…
Пленник стоял со связанными за спиной руками, лицо в кровоподтеках, на подбородке запеклась кровь. Рост — не больше пяти футов, вес — фунтов сто двадцать. В глазах — тот же фатализм, который однажды увидел Грант во взоре буддийского монаха, смотревшего на сайгонскую толпу сквозь пожиравший его огонь, фатализм, полная отреченность от всего земного. Мешковатый черный костюм, сандалии из автопокрышки.
— Оружие есть? — спросил Грант, прочистив горло.
— Вот все его оружие, — ухмыльнулся «красный берет», стоявший рядом с автоматом в руках.
Он протянул капитану Шину обкуренную бамбуковую трубку.
— Как вам известно, сэр, — обратился Шин к Гранту, — здесь вы не советник, здесь вы командир, но вам известно также, что полковник Лам Шон, командующий «красными беретами», выговорил для меня особое право самостоятельно вести допросы пленных. Ваши переводчики могут сойти за лингвистов только в армии, им абсолютно чужд психический склад вьетнамцев, И вообще, вы еще не имеете в этих делах достаточного опыта.
Он отвел командира в сторону, продолжая:
— Ваш допрос третьей степени годен лишь для изнеженных американских гангстеров. А я, как вас, вероятно, информировали, три года служил военным следователем в тюрьме Пуло-Кондора, на Чертовом острове. Работал с бамбуковыми палками: раз, два — и трещат кости пальцев. Или колешь заостренным бамбуком в грудь. Работал и с электричеством — одна проволочка к мочке уха, другая к языку, и крутишь рукоятку. Подвешивал за связанные за спиной руки, пытал раскаленным железом, надевал на голову железное ведро и лупил по нему палкой. По вашему лицу, сэр, видно, что вас тошнит от этих технических деталей, а ведь я упомянул лишь о самых примитивных пытках, искусство которых здесь, на Востоке, доведено за тысячелетия до совершенства. Но эти «комми» — твердые орешки. Помню, мои старшие коллеги в Пуло-Кондоре рассказывали мне о Фам Ван Донге, нынешнем ханойском премьере. Он просидел на Чертовом острове целых шесть лет. Живучий, железный человек! А Тон Дык Тханг — вице-президент у дяди Хо! Старый революционер. Будучи моряком, поднял красный флаг на французском крейсере «Вальдек Руссо» в Черном море, приветствуя революцию большевиков! Он
