помощью жестов. Лорд Рейвин отошел с матерью немного в сторону и негромко спросил:
— Прибыл ли Фержингард?
— Нет. И по всей видимости не собирается.
— А что было написано в его приглашении?
— Я написала, что, учитывая опасность дорог в окрестностях Кейремфорда, наш дом не усмотрит оскорбления, если лорд Вильморт не прибудет лично.
— Поразительно, сколь малодушным становится наш добрый друг лорд Вильморт, стоит ему получить от нас приглашение, — язвительно заметил Эстергар. — А между тем, до нас уже не первый год доходят интересные слухи о том, что он любит в одиночестве совершать пешие прогулки по лесу.
— К чему об этом сейчас, сын? — леди Бертрада попыталась перевести тему. — Он не приедет, это ли не радость?
— К тому, что за последние восемь лет у меня накопилось к нему много вопросов, — в голубых глазах лорда Эстергара мелькнула тень давней, глубокой, затаенной ненависти. — Мне бы весьма хотелось выманить его из его замка и обстоятельно расспросить о многих вещах. Особенно о здоровье и самочувствии сестры моего отца. А еще… об этих его прогулках.*
— Пусть демоны выпьют его грязную душу, — скривилась леди Бертрада. — Но я клянусь, сейчас меня куда больше заботит другой вопрос — ты правда хочешь жениться на этой девице из какого-то безвестного пастушьего дома?
— Как видите, все к этому идет, — пожав плечами, ответил лорд Рейвин. — Теперь прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок после долгой дороги. Распорядитесь позаботиться о моих спутниках. О лорде Айбере Хэнреде особенно. Постарайтесь уговорить его не напиваться раньше, чем все соберутся за столом в великом чертоге.
Спорить со своим взрослым сыном леди Бертрада давно уже не могла, поэтому только кивнула и, изобразив на лице учтивую улыбку, отправилась приветствовать только что прибывших с Рейвином гостей.
Служанки отвели Лейлис в купальню, наполнили большую бадью горячей, почти обжигающей водой. Благодаря наличию в замке некоего подобия водопровода, много времени и труда это не требовало. Вместо розовой воды добавили несколько ковшиков горько пахнувшего травяного отвара. Ароматические масла все имели хвойный или можжевеловый запах, больше делать их было не из чего. Служанки помогли Лейлис раздеться, мимоходом с интересом рассматривая ее одежду с многочисленными крючками, жесткими вставками и булавками. Лейлис было неловко раздеваться под их непонятное щебетание, хихиканье и любопытные взгляды. Девушки поставили табуреточку, чтобы ей было легче забраться в бадью, подали мочалку из жесткого волокна и вышли, предоставив мыться самой. Лейлис рассеянно и бездумно терла левую руку, пока не покраснела кожа, потом просто сидела, откинувшись на край бадьи, и думала о том, что всего через несколько часов станет женой лорда Эстергара и хозяйкой этого замка. Правда, мысль эта не столько радовала и льстила, сколько беспокоила. Вспомнился оценивающий, колкий взгляд леди Бертрады и мрачно-бесстрастное выражение лица лорда Рейвина. Уже не казалась такой плохой жизнь в Долине, придирки тети с дядей и приставания Шенни. Они ничего не значили, их можно было просто игнорировать, опуская глаза и со всем соглашаясь, но если что-то не понравится лорду Эстергару, ничем хорошим это для нее не кончится. Лейлис все еще боялась его, и с прибытием в Эстергхалл — только сильнее. От воды в бадье еще шел пар, но кожа отчего-то покрывалась мурашками, стоило подумать, что уже этой ночью придется лечь с ним в постель.
В купальню зашла Шилла, запустив поток холодного воздуха, тут же плотно прикрыла за собой дверь.
— Вот вы где, госпожа! А меня сперва на кухню послали, но я объяснила, что я при вас, — затараторила Шилла. — Давайте помогу.
Она устроилась около бадьи на табуреточки и забрала у Лейлис мочалку.
— Как объяснила?
— Ну так, жестами, словами… Эта курносая с двумя косами, Панкин, немного понимает по-нашему. Ее в Верге купили уже лет десять назад.
— А, так она рабыня, — отозвалась Лейлис, про себя подивившись, что Шилла успела уже познакомиться с половиной челяди.
— Многие из них, госпожа. Хотя, похоже, северяне разницы не делают между теми, кого купили и кто сам пришел служить.
В Долине рабство было достаточно распространено, хотя не в такой жестокой форме, как в более южных областях. Исключение составляли только захваченные в плен жители степей и осужденные преступники — их отправляли на самую тяжелую работу, которая загоняла раба в могилу за пару лет. Лейлис слышала от дяди, что за последние три года, пока Джоар Хэнред охранял границы графства Хостбин, количество ханкитов на невольничьих рынках увеличилось в несколько раз.
— На кухне я была, — продолжала рассказывать Шилла. — Они там еще с ночи готовят. Панкин сказала: раз лорд приехал с невестой — будет свадьба, не приехали бы — были бы поминки, а гостей все едино нужно кормить…
— Вот так просто у них, — невесело протянула Лейлис, наклоняя голову, пока Шилла промывала ей волосы травяным отваром из небольшой кадки.
Шилла продолжала болтать о том, что успела узнать и заметить, пока вертелась на кухне, но Лейлис не слушала и не отвечала, только рассеянно кивала невпопад.
— Что молчите, госпожа? — недовольно осведомилась Шилла. — Не интересно, что на праздничном столе будет?
— Я не о столе сейчас думаю, — отмахнулась Лейлис.
— А о чем? Дайте угадаю, — служанка вгляделась в ее лицо и понимающе улыбнулась. — О кровати?
Лейлис в ответ промычала что-то неопределенное и наклонила голову, чтобы не было видно, как она покраснела.
— А что не так? Он вам не нравится? Или думаете, у него тут есть любовница? Так об этом я могу разузнать. Или еще что?
— Нет, об этом я не думала. Просто… ну… как это с мужчиной?
— А, ну известно как: сначала больно, потом приятно, а утром стыдно, — охотно сообщила Шилла таким уверенным тоном, что Лейлис удивленно поинтересовалась:
— А ты откуда знаешь?
— Да Диен, прачка, рассказывала.
Лейлис не удержалась, прыснула со смеху, Шилла тоже рассмеялась.
— Вода уже совсем холодная, помоги вылезти.
Лейлис встала в бадье, отжала длинные волосы, служанка подала ей руку, помогая ступить на табурет, и накинула на плечи простыню.
Легкую улыбку, задержавшуюся было на губах Лейлис, стерло неожиданное появление леди Бертрады.
Едва зайдя, женщина жестом велела Шилле куда-нибудь исчезнуть, и та тут же выскочила из купальни. Лейлис плотнее закуталась в мокрую простыню, обнимая себя руками.
— Убери простынь, — велела леди Бертрада. На языке Долины она говорила с твердым, слегка гортанным акцентом. — Хочу на тебя посмотреть.
«Все правильно. Она имеет право посмотреть, что подсунули ее сыну» — Лейлис заставила себя послушаться и опустить руки, хотя от пристального взгляда леди Бертрады кровь приливала к щекам.
— Сколько
