– это то, что поможет Альвомиру отличать своих от чужих. Если ленты нет, значит Альвомир может стукать этого человека секирой по башке, что безальтернативно летально. Эйрих предупредил гиганта, чтобы тот думал, прежде чем бить, но когда Альвомир увлекается, думать – это последнее, что он делает. Эйрих надеялся, что гигант не будет убивать своих.
– Красная лента вот здесь, – Эйрих указал на своё правое плечо, – это свой, бить нельзя. Понял меня?
– Ты уже гаварил, Эрик, – пробубнил Альвомир. – Не тупой я, панимаю.
– Если не убьёшь никого из наших, можешь не сомневаться – куплю тебе тридцать самых вкусных лепёшек и горшок самого лучшего мёда, – пообещал Эйрих.
– Ы-ы-ы, хы! – обрадовался гигант. – Мёд! Лепёшки!
– Поэтому в твоих интересах не убивать людей с красными лентами, – произнёс Эйрих. – Пока садись у костра, посидим, подождём.
Альвомир сел рядом с дремлющей Эрелиевой. Хумул примостился у костра и достал из котомки вяленое мясо.
Эйрих посмотрел в небеса. Судя по облакам, ночью будет дождь. Скорее всего, с грозой. В прошлой жизни, благодаря паре сломанных костей, он узнавал об изменении погоды сильно заранее, а теперь приходится полагаться на приметы. И видит Тенгри, он хотел бы быть вынужденным всю оставшуюся жизнь в этом вопросе полагаться только на приметы…
– Расскажи какую-нибудь историю, Эйрих, – попросил бывший охотник.
– О чём именно ты хочешь услышать? – уточнил мальчик.
– Ну, в тот раз ты рассказывал о этом… – Хумул покрутил кусочком вяленого мяса перед своим лицом. – Который будто бы не император, но с властью императора. Как же его?..
– Принцепс Октавиан Август, – напомнил Эйрих.
– Да-да, о нём! – заулыбался бывший охотник.
– Ты упоминал о невероятной броне, которую делали римские мастера, – произнёс Ниман Наус. – Будто бы её нельзя было пробить ни копьём, ни мечом, но что-то я не заметил ничего такого на тех римлянах, которых мы, без обид Иоанн, побили в бражном доме.
– Да ничего, – махнул рукой сидящий на бревне Иоанн Феомах. – Я виноват в их гибели больше всех.
– У Вегеция в «Эпитоме военного дела» написано, что легионеры сейчас идут в бой без панцирей и шлемов, но мы видели, что у них есть шлемы и кольчуги, что означает, что раньше брони их были лучше, – сказал Эйрих, решивший увести беседу с небезопасной тропы взаимных упрёков и обид. – У принцепса Октавиана Августа я читал, что он позаботился о своих верных легионах, принудив всех римских бронных мастеров делать латные панцири, дабы оснастить ими каждого легионера и преторианца.
– Преторианцы – это кто? – поинтересовался Хумул.
– Это тема для отдельного рассказа, – усмехнулся Эйрих.
– И что, легионеры прямо неуязвимые были? – с недоверием спросил Ниман Наус.
– Говорят, что их броню не могли пробить ничем, – пожал плечами Эйрих. – Но даже такие легионы, с воинами в латных панцирях, разбили германцы в Тевтобургском лесу. Поэтому главный урок, который мы должны усвоить: превосходство в качестве и количестве воинов не даёт тебе абсолютного преимущество и если у тебя задница вместо головы, то ты погубишь всех своих воинов и себя.
– Как римляне в том ущелье, – нашёл аналогию Хумул. – Они были сильнее и в большем количестве, но мы их победили.
– Потому что Эйрих перехитрил их командира, – констатировал Ниман Наус, а затем посмотрел на мальчика. – Теперь я верю, что от твоих книжек есть толк. Эх, жаль, что мне уже поздно учиться читать…
В прошлой жизни Темучжин тоже так считал. Если бы он не был убеждён в этой глупости, то, быть может, успел бы достичь куда большего.
– Зря ты так, – покачал головой Эйрих. – Учиться не поздно никогда. И уж поверь мне: чем больше ты не узнаешь, тем хуже потом будет тебе же. Всегда надо узнавать новое, особенно, когда речь идёт о твоих врагах – этому учат римляне.
– Это чему они научились? – недоуменно спросил Хумул. – Как лучше жрать фаршированных белок?
– Они всегда учились у своих врагов, – вздохнул Эйрих. – Германцы использовали топоры, не видящие особой преграды в кольчуге, ранее позаимствованной римлянами у галлов – римляне делают латный панцирь. Даки используют отрубающие руки косы – римляне делают наручи из стальных колец. Встретившись с парфянами, римляне переняли у них тяжёлую конницу, закованную в броню. Проблему лучников они решить не могли, потому что в легионе им не нашлось подходящего места, из-за чего они придумали плюмбаты, позволяющие быстро проредить строй атакующей конницы или не покрытой бронёй пехоты.
– А мы учимся? – спросил Ниман.
– Пока что нет, – вздохнул Эйрих. – Я слышал слова стариков, слышавших слова своих стариков: готы сейчас воюют так, как воевали при рейксе Остроготе. Это нужно изменить. И мы это изменим.
– Как? – спросил Ниман.
– Нужно перенимать воинские умения древних, – ответил на это Эйрих. – Нынешние римские легионы – блеклая тень тех, что были при принципсе Октавиане Августе. Вегеций, в своей книге, пишет о том, какими были древние легионы и как именно это было достигнуто. Если мы сможем создать что-то подобное из готского воинства – мы станем непобедимыми. Это потребует много денег, затратит много наших сил, но цель оправдывает любые средства. Выстоим и выстроим – мир будет у наших ног.
– Как всегда у Эйриха – нужны деньги, – разочарованно вздохнул Хумул. – Если бы можно было просто достать много денег, мы бы и здесь неплохо устроились. Когда есть много денег, везде хорошо.
– Деньги сами по себе ничего не значат, – произнёс Эйрих. – Важнее то, что на них можно купить.
– Так в чём была сила древних легионов? – заинтересованно спросил Ниман. – В неуязвимой броне? Может, в числе воинов?
– Расскажу после того, как закончим с налётчиками асдингов, – улыбнулся Эйрих. – Уже достаточно стемнело. Хумул, отправь гонцов к Аравигу, скажи, чтобы начинали. Всем проверить снаряжение и строиться!
/27 июля 408 года нашей эры, земли римлян, на южном берегу реки Донав/
– Чувствуешь запах? – обеспокоенно спросил Муритта у своего телохранителя, Обада.
– Дымом воняет, – принюхался телохранитель. – Не к добру это…
Выйдя из шатра, Муритта огляделся.
Вокруг непроглядная ночь, небо закрыто облаками, моросит мелкий дождик, грозящий перерасти в ливень. В воздухе пахнет свежестью и грозой. Мелкие капли воды падали на лицо смотрящего в небо вождя. Вспыхивает молния, а затем раздаётся раскат грома. Вспышка позволила увидеть, что воздух вокруг заволочен туманом. Нет, не туманом, а дымом. Весь лагерь в дыму и во тьме.
– Что-то горит в лесу, – Муритта непроизвольно схватился за меч.
– Может, молния подожгла? – предположил Обад. – Такое бывает.
– Не вижу зарева пожара, – покачал головой вождь. – Это римляне что-то задумали… Я так и знал, что не могло быть просто!!! К
