батюшки, как же я умаялся, бежавши!
— К Магиашу, на Гейшовину? — проворчал гроновский доктор. — Тьфу ты чёрт, вот уж куда трижды не хочется! Но раз непременно нужно, что поделаешь…
И стал собираться.
Дело в том, что врач никому не может отказать в помощи, хоть бы его позвали к разбойнику Мерзавио или к самому — с нами крестная сила! — сатане.
Так вот, взял гроновский доктор свою докторскую сумку, в которой лежат докторские ножи, и щипцы для зубов, и бинты, и порошки, и мази, и шины для переломов, и прочие докторские инструменты, и отправился с Винцеком на Гейшовину.
— Только бы мы не опоздали! — волновался конопатый Винцек.
Шагали они — раз-два, раз-два по горам и лесам, раз-два, раз-два по лугам и болотам, раз-два, раз-два по холмам и долинам, пока конопатый Винцек не сказал:
— Ну, пан доктор, вот мы и пришли.
— Ваш покорный слуга, пан Магиаш, — сказал гроновский доктор. — Так где у нас болит?
Волшебник Магиаш вместо ответа только захрипел, засипел, засопел и показал себе на горло — мол, там застряло.
— Ага, горлышко болит, — сказал гроновский доктор. — Ну-ну, сейчас посмотрим… Откройте-ка как следует ротик, пан Магиаш, и скажите: «А-а-а».
Волшебник Магиаш раздвинул свои чёрные усы и разинул рот во всю ширь, но «а-а-а» сказать не мог, потому что ведь он вообще не мог издать ни звука.
— Ну-ну, скажите «а», — подбадривал его доктор. — Ведь это так просто!
Но ничего не вышло.
— Ай-ай-ай! — покачал головой доктор, который был, надо вам сказать, старый воробей, тёртый калач и вообще птица стреляная: котелок у него варил, и, как говорится, на чердаке у него была не одна солома. — Ай-ай-ай, пан Магиаш, значит, вам очень худо, если уж вы не можете «а» сказать! Гм, гм… худо, худо…
И начал он Магиаша осматривать и остукивать, пульс ему сосчитал, язык посмотрел, заглянул под веки, посветил ему в уши и в нос зеркальцем и при этом бурчал латинские слова.
Когда доктор покончил со всеми этими процедурами, он скорчил ужасно важную мину и сказал:
— Пан Магиаш, случай очень серьёзный. Тут ничто не поможет, кроме срочной и неотложной операции. Но я её не могу и не смею делать один, мне для этого потребуются ассистенты. Если вы согласны подвергнуться операции, то, ничего не попишешь, надо послать за моими коллегами-докторами в Упице, в Костельце и Горжички, а когда они прибудут, мы устроим с ними врачебный совет, или консилиум, и только после зрелого размышления сможем произвести необходимое медицинское вмешательство, или operatia operandi. Обдумайте это, пан Магиаш, и, если примете моё предложение, пошлите немедля гонца за моими высокоуважаемыми и учёными господами коллегами.
Что было Магиашу делать? Он кивнул конопатому Винцеку, а Винцек три раза притопнул, чтобы ему легче бежалось, и вон он уже летит вниз с Гейшовины! Первым делом в Горжички. Потом в Улице. А там в Костельце. Ну, пусть его пока побегает.
О сулейманской принцессе
Пока конопатый Винцек бегал в Горжички, и в Упице, и в Костельце за докторами, гроновский доктор сидел с волшебником Магиашем и посматривал, чтобы пациент не задохнулся. Чтобы время шло веселей, он вынул сигару Виргинию и стал молча покуривать.
Когда ему это дело стало надоедать, он для развлечения прокашлялся и продолжал дымить дальше. Потом, чтобы скоротать время, три раза зевнул и поморгал. Спустя ещё немного пробурчал:
— Ну-ну!
Ещё так через полчасика потянулся и сказал:
— Гм, гм…
А спустя ещё часик добавил:
— А что, если бы нам, пока суд да дело, перекинуться в картишки? У вас, пан Магиаш, найдётся, конечно, колода?
Волшебник Магиаш — он ведь не мог ничего сказать — только помотал головой, что, мол, карт нету.
— Нет? — протянул гроновский доктор. — Жаль, жаль… Хорош волшебник — и карт у него нет! Вот у нас в корчме давал представление один чародей… погодите, как его звали? Вроде Навратил, или Боско, или Магорелли… так он такие волшебные штуки с картами делал, что вы бы только глазами хлопали. Да, конечно, и кудесничать надо уметь!
Потом доктор зажёг новую сигару и сказал:
— Ну, раз уж у вас тут и карт нет, расскажу я вам сказочку о принцессе сулейманской, чтобы нам с вами время провести повеселее. Если вы случайно эту сказку знаете, только скажите мне, и я сразу перестану… Динь-динь-динь, сказка начинается!
Как известно, за Галочьими горами и Саргассовым морем есть Даламанские острова, а за ними находится пустыня Шаривари, поросшая густым лесом, с главным цыганским городом Эльдорадо. И там-то, сразу за речкой, если перейти через мостик и взять по дорожке влево, за вербовым кустом и канавой с лопухами, раскинулось великое и могучее Султанство Сулейманское… Теперь вы уж там как дома, верно?
В Султанстве Сулейманском, как само название показывает, правил султан Сулейман. Была у того султана единственная дочь, по имени Зубейда. И вдруг эта принцесса Зубейда ни с того ни с сего начала чахнуть, хиреть и болеть. Она и кашляла, и хрипела, и бледнела, и вянула, и охала, и вздыхала — прямо одна жалость.
Само собой разумеется, султан к ней мигом созвал своих придворных чародеев и знахарей, волшебников, колдунов и вещуний, магов и астрологов, лекарей и аптекарей, цирюльников, банщиков и фельдшеров, но никто из них не мог принцессу вылечить.
Случись это у нас, я бы сразу определил, что девица страдает анемией, плевритом и бронхитом, но в Сулейманской земле ни медицина, ни цивилизация так далеко не зашли, чтобы там могли появляться болезни с латинскими названиями.
Можете себе представить, в каком отчаянии был старый султан.
«Монте-Кристо ты мой, — говорил он себе, — я-то так надеялся, что девчонка унаследует от меня цветущее султанство, а она тут, бедняжка, тает и вянет у меня на глазах, и я ничем ей не могу помочь!»
При дворе султана и во всей стране Сулейманской воцарилась великая скорбь.
В это время заявился туда один коммивояжёр из Яблонце, некий пан Люстиг, и, когда он услышал о болезни принцессы, он и говорит:
«Надо бы к ней пану султану вызвать доктора от нас — так сказать, из Европы, потому что у нас медицина более передовая. У вас тут одни знахари, колдуны и волшебники, а вот у нас, голубчики, есть
