облегчи ее последние шаги перед рубежом, сходи попрощаться, если того потребует твое сердце. Ты увидишь, что она хочет следовать дальше. Никто и никогда не просился назад, не сожалел! Отпусти же ее с легким сердцем и живи дальше, пока и твой путь не пересечет Река.
- Ладно. Ладно. Хорошо, - отрывисто ответил Карл, доставая из заднего кармана брюк бумажник. Ему совершенно не хотелось, чтобы старый бушмен его упрашивал. Он положил на стол плату и отдельно пододвинул Яррану пятьдесят долларов, - Спасибо тебе и не переживай. Я не наврежу ни жене, ни вашему Кайонгуни.
- Серьезно? – спросил Ярран, с некоторым смущением спрятав предложенные деньги, - Что же ты будешь делать?
- Ничего, - пожал плечами Карл, - наверное, заберу жену и вернусь в Швецию, пока еще есть время. Завтра же попрошу расчёт и куплю билеты.
- Ты что-то задумал…
Карл взял под контроль предательски бегающие глаза и поднял их на коллегу.
- Задумал вернуться домой. Вот и все.
…
Карл двигался посреди бескрайнего тумана, по тропе, сложенной из древнего, гладкого камня. За спиной слышался шум полноводной реки. Но чем дальше он отходил от Реки, тем явственнее слышались позади легкие шаги, а до ноздрей то и дело долетал горячо любимый аромат. Хотелось оглянуться, удостовериться, что она рядом, но он, стискивая зубы, глядел только под ноги, пока не оказался у черного провала, ведущего в реальный мир. Он переступил Порог и тут же оглянулся. Следом за ним на четвереньках в проем протискивалось сухое жилистое тело, с головы свисали длинные седые патлы, сквозь которые виднелся лишь один безумный и слепой глаз. «Черт! Малинджи!», - в растерянности подумал он, и вдруг заметил под слоем грязи и дерьма обрывки знакомого платья, принадлежавшего жене.
Он заорал и проснулся. Пока сердце выписывало кульбиты, он торопливо нашарил руку Хелены, вытянувшейся на заднем сидении, и с облечением выдохнул. Пульс бился ровно и сильно, а ведь на какой-то миг он уверился…
Немного придя в себя, он поглядел на часы на приборной панели. Их проводник с чудовищным, совершенно непроизносимым именем Айяботпу ушел на разведку час назад. Карл не знал, пора ли уже бить тревогу или времени пока прошло недостаточно, но потом рассудил, что никакого смысла в панике все равно нет. Что он может сделать, кроме как сидеть в машине? Ничего. Самостоятельно он не найдет выход из джунглей, да и не будет пытаться. Путь назад не имел никакого смысла. Все, что ему было нужно – было только впереди. Отчаянно хотелось в туалет, но он не решался выйти из автомобиля. Пусть с тех пор, как они углубились в сумрачную непролазную чащу, он не видел и не слышал ни единого живого существа, он все равно не верил, что джунгли опустели. Вполне вероятно, что именно в этот момент из кустов за их джипом внимательно наблюдает какой-нибудь хищный зверь и только и ждет, когда закуска выползет из консервной банки. Найдя пустую пластиковую бутылку, он кое-как пристроил над ее горлышком пенис и помочился, а потом крепко закрутил крышку и спрятал бутылку под пассажирское сидение.
Он страшно устал. Последние несколько дней были самыми тяжелыми в его жизни. Но где-то там совсем недалеко - спасение и надежда. Для Хелены. И для него тоже.
Неба за густыми древесными кронами не было видно, и Карл даже не представлял, что сейчас над ними. Дождь? Солнце? Облака? Откинувшись на спинку, он прикрыл глаза и стал прокручивать в памяти события последних дней.
Началось все с неприятнейшего разговора со Светилом Австралийской Медицины, который отчитал его, как школьника, когда Карл приехал забрать Хелену из больницы.
- Мы просто возвращаемся в Швецию, - как можно спокойнее говорил он в ответ на резкие комментарии докторишки, - Вы и сами прекрасно знаете, что она без конца просит увезти ее домой. Уж такую малость я могу сделать для моей жены.
- Вы же прекрасно понимаете, - заявил наглый доктор, смахивая с носа очки и пряча их в нагрудный карман своего зеленого форменного костюма, - Что перелет от Сиднея до Стокгольма она может просто не перенести. Перепады давления…
- Мы рискнем, - перебил его Карл, - Вы ведь все равно ничем не можете ей помочь. А больничную койку и дозу морфина мы найдем и на Родине.
- Вы глупости говорите! С чего вы взяли, что миссис Свенссон обречена?! У меня еще есть пара тузов в рукаве. Можно поэкспериментировать с биологическими ритмами. Ваша жена трудно переносит химию – это прискорбно, но есть возможность рассчитать поступление препарата в то время, когда ритмы замедляются. Забирая, вы лишаете ее шанса…
- Прекратите, - Карл едва сдержался, чтобы не кинуться за Светило с кулаками, - Она лежит здесь уже месяц, но вы только сейчас, когда появилась угроза лишиться финансирования, заговорили об экспериментах.
Лицо доктора потемнело. Он внимательнее вгляделся в глаза оппонента.
- Я уже не раз видел этот экзальтированный блеск. Вы ведь собрались к шаманам, так? У нас их тут в джунглях десятка два, обещающих исцеление от всех болезней настоями на кузнечиках и отварами из жаб. Вы ведь туда направляетесь? Прямиком в мракобесие?
- При всем уважении, ваши эксперименты с биологическими ритмами мне кажутся бо́льшим мракобесием, чем настойка кузнечика, - ответил Карл, устав от идиотской перебранки, - Покажите, где мне поставить роспись.
Но не смотря на мрачные прогнозы доктора, перелет Хелена выдержала хорошо. Он не решился сразу ей признаться, что они летят в Дарвин, а не в Стокгольм, и всю дорогу ждал от нее щекотливых вопросов. Но, к его удивлению, она их не задала. Только проснувшись следующим утром в душном гостиничном номере, протянула тонкую руку к окну и сдвинула желтую штору, в которую радостно стучались зеленые ветви.
- Февраль. А я по-прежнему гляжу на чертовы пальмы, - рука упала, и комната вновь погрузилась в желчный полумрак, - Увижу ли я еще когда-нибудь снег?
- Увидишь, милая, и очень скоро, - говорил Карл со всей искренностью, на которую был способен, пока доставал из маленького холодильника шприц и ставил жене укол, - Мы закончим тут кое-какие дела, а потом поедем в горы. Заснеженные сосны и лыжня под ногами, а в термосе горячее вино. Вечер у камина в горной хижине с друзьями. И
