А как вы опознаете, кто целитель?
— Ну вот, рассиропился, малыш, — Магнус говорил чрезвычайно ласково. — Да, война дело такое. Аура у вас особенная. Конечно, психи бывают. Их удаляют с поля и лечат. А если лечение и всякие воспитательные беседы не помогают, психов сначала отправляют к чудовищам.
Воздух огласил жалобный, но весьма громкий детский рев.
Магнус улыбнулся.
— Сиропка-сиропка, тебе скоро с женщиной любимой встречаться, а ты нюнишься. Ладно, не хочешь слушать про чудовищ, немного полетаем, но я буду нем, как пустая материя. А потом к нянькам!
И Оливер, всхлипнув еще несколько раз, понемногу успокоился.
Магнус, мечтательно глядя, продолжил:
— Чудовища — это особые порождения Хаоса. Они не злые, они никакие, но их задача уничтожить пришельца в физической схватке. Эти твари невероятно магичны, и приходится быть крайне ловким. Это задачка чисто на физическую подготовку, не на ум. Хотя просчитывать их атаки приходится, но это не от логики, а от опыта житейского.
Оливер не стал спрашивать, псих ли сам Магнус. Он тихонько подумал, что да, наверное. А так как Оливер еще плохо контролировал телепатию, то Магнус услышал его и весело рассмеялся.
Глава 202. Шорох за спиной
Щеки Колетт пылали, в ее голове поселились десятки молоточков, а ноги гудели.
Колетт возвращалась домой, сменив шпильки на балетки, осторожно ступая по ночному городу, хорошо освещенному, пока сухому, без дождя, но вызывающему у нее неизъяснимые страхи.
Пробная вечеринка прошла без хлопот. Колетт просто стояла с бокалом шампанского и улыбалась всем подряд, делая нечастые глоточки, но напряжение сводило ее улыбающиеся губы, и нещадно ныл затылок. Вдруг поступит предложение, которое Колетт не сможет принять и от которого она не сможет отказаться?..
Но нет, ее позвали быть живой статуей, внешне обворожительной, расслабленно-роскошной и не более.
Потому что первый раз, а дальше?
Сайри ничего не обещала и не гарантировала Колет. Эта «рыбка» платила отличные деньги лишь за неукоснительно выполненную работу, и Колетт хотелось прийти домой, закутаться в два одеяла, накрыться сверху подушкой, чтобы ничего не видеть и не слышать в своем хлопковом коконе. Чтобы полностью забыть ужас томительного ожидания неизбежного…
Когда опасное празднество кончилось, Колетт сняла с себя вечернее платье, аккуратно сложила его в пакет и надела черные футболку и джинсы, достаточно свободные, но по фигуре. Носить бесформенные балахоны Колетт отказывалась даже ради безопасности, да и кого когда обманывали тряпки?
Идти ей предстояло достаточно долго. Колетт не успела скопить достаточно денег со своими тратами, а любое такси отняло бы средства, для зарабатывания которых ей пришлось бы опять явиться под десятки взглядов, словно демонстрируясь в витрине, а то и хуже…
Шорох сзади насторожил без того обостренные чувства Колетт.
Наверное, это какие-нибудь гуляющие, но сердце уже подсказало: он, неведомый мужчина — непременно мужчина — идет за ней. С самыми мерзкими намерениями. И ничто его не остановит.
Ощущая, как ноги вот-вот откажутся слушаться, если она что-нибудь не предпримет, Колетт ускорила шаг, боясь оглянуться.
Фонари, обычно дружелюбно-уютные, сейчас светили равнодушно, стараясь не замечать одинокую путницу и не препятствовать грядущей расправе.
— Убегаешь? — раздавшийся голос, невероятно низкий, произвел эффект разорвавшейся в животе бомбы. Колетт сжалась, а затем припустила бы со всех ног, но с трудом, нежеланно сообразила, что это, кажется, Роберт…
Ооох, резко выдохнув, Колетт остановилась. Теперь она в безопасности.
Выглядящая хрупкой, Колетт наблюдала, как Роберт приближался. Он был ощутимо выше ее, невообразимо широк в плечах, а свет фонарей золотил его выгоревшие добела короткие волосы.
Черты лица резкие, суровые, внимательный взгляд холодных голубых глаз смягчал их — но сейчас… Нет, не может этого быть!!!
Роберт, приближаясь неотвратимо и по-кошачьи мягко, смотрел на Колетт с ненавистью!
Сообразив, что уже поздно что-то исправить — Роберт надвигался на нее, будто грозовая туча, Колетт вскрикнула, инстинктивно закрыв руками грудь и прижимая пакет с платьем и туфлями. Маленький бесполезный щит…
Она действовала на автомате, весь ее опыт обращения с Робертом, приятельского и приятного, противоречил тому, что происходило, но Колетт не могла ничего с собой поделать.
Подойдя вплотную — теперь невозможно было обмануться — красивые черты его лица искажала неприязнь, Роберт больно схватил Колетт за запястья, с силой сжав их. Пакет выскользнул, дорогие туфли почти беззвучно, заглушаемые платьем, стукнулись о землю.
— Закрываешься? — его голос излучал презрение. — Что же ты мне сразу не сказала, что ебаная шалава?
Колетт не успела сообразить, что ему ответить — мужские пальцы как тиски, как пинцеты, намеренно причиняя боль, грубо и похабно получили власть над ее телом.
Она попыталась вырваться, но тщетно — с хваткой Роберта не справлялись даже местные бандиты.
— Шлюха из тебя паршивая. Давай, стони, извивайся, показывай, как тебе хорошо, чтобы клиент был доволен. А то я скажу твоей хозяйке, и она нихуя не заплатит. Или, может, я сначала должен заплатить? А? — одна рука Роберта сжимала ягодицу Колетт, а другая мяла ее грудь.
Колетт, парализованная отчаянием и ужасом, прекратила барахтаться, ощущая тщетность любых своих усилий.
Глава 203. Ад
Голос Роберта звучал настолько спокойно и с таким отвращением, что кровь стыла в жилах.
— Работай давай, или я тебе не нравлюсь? У меня хватит денег, чтобы купить тысячу таких, как ты. Ты же жаждешь быстрых легких денег? На колени, тварь.
Не дожидаясь, пока Колетт исполнит приказание, Роберт сам резко нажал на ее плечи, ноги Колетт подогнулись, а колени больно ударились о землю.
Следующим движением Роберт расстегнул ширинку.
Аллея оставалась пустой — зачем, зачем Колетт ночью пошла через парк?! — фонари мерно безразлично светили, спасения было неоткуда ждать.
— Давай, показывай, за что тебе платить.
Колетт на коленях со смазавшимся макияжем смотрелась перепуганной насмерть и жалкой, но, похоже, Роберт не испытывал к ней ни капли сочувствия.
Наклонившись, он взял Колетт за голову и притянул ее к паху.
— Аххаха, целка-невредимка, — низкий каркающий смех впился в Колетт сотнями острых осколков. — Думала, будет иначе? Скажи спасибо, что уйдешь домой, а не останешься в канаве со сломанной шеей. Или мне наиграться и сломать? — руки Роберта бугрились от мышц, Колетт в ужасе закрыла глаза, стараясь вообще не думать.
В конце-концов, даже после такого кто-то выживает…
Кто-то…
Колетт еще сильнее пронзила ненависть к Эрин — мечтательной, не знающей о происходящем в данный момент, не испытавшей ничего подобного за всю ее вполне благополучную жизнь… Ах да, Эрин же взяли в плен черные страшилища…
По щекам Колетт давно текли слезы,
