Astra Maore
Любимая для эльфа 2
Глава 256. Он умер
Юми улыбнулась.
— Сюрприз? Где? Что?
Роберт держался серьезно, помог ей снять куртку, повесил ее на плечики.
— Мой руки, и пойдем. Разговор непростой.
Юми взглянула на Роберта подозрительно, интуиция подсказывала ей дурное… Ее так не хотелось слушать!
Эта небольшая комната, где Юми никогда раньше не бывала, и кресло, и графин только ускорили ее сердцебиение.
— Что с Кацуо?
Роберт кивнул на кресло.
— Садись.
А когда Юми послушалась, он опустился на стоящий рядом пуфик и произнес:
— Кацуо умер.
Юми схватилась за подлокотники.
— Разбился?! Где он??? Кэйли спасла его?!
Роберт взглянул печально.
— Нет, он не разбился. Умер морально. Кацуо предал тебя.
И без того бледное лицо Юми побелело еще больше.
— Он… Он мне изменил?
Роберт кивнул.
Юми будто окоченела на месте, застыла, ее глаза оставались совершенно сухими.
— Выпей, пожалуйста, — Роберт налил воду с лекарством в маленькую рюмку и поднес к девичьим губам, Юми не отреагировала.
Он влил успокоительное почти насильно, Юми машинально проглотила.
А дальше Роберт чуть не подскочил от ужаса, одновременно ощутив, как наверняка перепугалась Колетт.
Юми завыла. Глухо и страшно, по-животному. Так, как казалось, она совсем не может. Ее тело словно водило из стороны в сторону.
На миг у Роберта промелькнула мысль, что Юми сошла с ума от горя.
Роберт не знал, сколько это продолжалось — он пересадил совершенно опустошенную и безвольную Юми к себе на колени и сам стал мерно раскачиваться, точно убаюкивая ее.
— Все прошло, это прошло, теперь будет только лучше.
Юми молчала, позволяя Роберту заботиться о себе. Ее силы разом вышли.
Роберт говорил:
— Я отомстил за тебя, отмутузил его так, что он век не забудет. А морально, о, он еще пожалеет, что родился на свет! Ничего, Юми, не плачь о нем… Кацуо не хотел тебя бросать, хотел тайно встречаться с вами обеими…
Произнеся это, Роберт ощутил вдруг знакомый привкус! Он же сам точно так же, не говоря Юми открыто, ходил к Кэйли. Более явно, не прятался особо, но все же…
Мертвенное дыхание рока…
Когда Юми казалось, что все идет прекрасно, что отношения теплые и надолго, мужчины ее внезапно бросали. Без объяснений или с какими-то нелепыми отговорками.
Роберт сказал:
— Тебе не надо встречаться с ним без меня. Он может тебя еще как-то обидеть. Мы съездим туда в квартиру вдвоем и перевезем твои вещи. Если хочешь, поживи пока у нас с Колетт.
«Не встречайся».
«Перевезем вещи».
Роберт словно вбивал гвозди безнадежности в крышку гроба ее любви.
Роберт считал, что лучше отрезать махом, чем рубить по частям.
— Прощать там нечего. Он не раскаивался. Совершенно.
Цинично и жестоко. Такой была правда.
Роберт не знал, как разорвать порочный круг, пока что он просто мог быть рядом и поддерживать Юми.
Когда Юми немного оттаяла, первым ее вопросом стал:
— Кто она?
Роберт презрительно скривился.
— Просто девица. Сначала передо мной втихую жопой крутила, а как не поддался, перекинулась на болезного нашего. Ничего, они оба скоро узнают про счастье на чужом горе.
Глава 257. Соблазнительницы
Ему нужно было четко просчитать причастность Ланы к свершившемуся.
Роберт понимал, что Лана вела себя недостойно, что даже зная про Колетт, явилась в гараж в бесстыдных леггинсах…
Стооооп! А с чего он, собственно, взял, что Лана тогда ненавязчиво соблазняла его?! Вдруг этот тихий спектакль изначально и был рассчитан на Кацуо?!
Роберт ощутил раздражение к непонятным кокеткам и их страсти к моде, впрочем, оно быстро сошло на нет.
Про Кацуо с Юми наглая девица запросто могла не знать, инициатива покувыркаться с Кацуо также не принадлежала ей, а ломать ей жизнь исключительно потому, что она неосмотрительно согласилась на предложение Кацуо, Роберт не собирался.
Красавицы веками хотели нравиться, хотели устраивать личные жизни, и когда все были абсолютно свободны, Роберт не видел в этом ничего дурного.
Роберт осознал, что и про «встречаться с обеими» он выдумал сам. Возможно, Кацуо не собирался задерживаться у Ланы больше раза, и Лану еще пришлось бы пожалеть!
* * *
Несмотря на свободу нравов Детей Любви, на приемы было положено одеваться по форме, вести себя сравнительно сдержанно, и Эстелла, облаченная в чарующее электрически-синего цвета платье в пол, держалась очень прилично. До поры, пока не объявили танцы.
Настойчивое и совершенно не логичное желание Эс укоротить или просто задрать юбку и продемонстрировать всем стройные ножки лишало Лукаса самообладания.
Эстелла атаковала его короткими мыслями: «А сейчас я…»
Лукас, имевший на приеме официальные обязанности, закипел. В самих ножках не было ничего возмутительного, наоборот, но показ на приеме такого уровня стал бы явной дерзостью, которую выделят все, и Лукас сходил с ума от ревности.
В конце концов, ему надоела эта пытка, и приблизившись к проказнице, Лукас жарко зашептал, обжигая ухо Эс дыханием:
— Что ты делаешь?
Эстелла взмахнула ресницами.
— Хочу потанцевать без этой неудобной юбки.
Шепот Лукаса волновал Эс, разжигая страсть. Лукас мог бы сказать ей все мысленно, но намеренно играл на ее ощущениях.
— Знаешь, что будет через секунду? Ты в море на палубе корабля. Одна, без юбки, привязанная. И никто не придет, никто тебя не спасет.
Грудь Эстеллы высоко вздымалась.
— Совсем одна? А ты где будешь?
Лукас зловеще улыбнулся.
— Там же. Ты не сможешь мне сопротивляться.
Тая, Эстелла пролепетала:
— Я не хочу… Но ты же обязан быть здесь. Сам.
Лукас невозмутимо ответил:
— Старший брат у нас Эрик, пусть он отдувается.
У Эстеллы было гораздо больше братьев и сестер, чем у него и Лукас удивленно и радостно осознавал, что ни с кем из них серьезно никогда не ругался. Да и Магнус, несмотря на все, никак не мог обвинить его в разрушении жизни Эс.
По уму они с Эстеллой могли бы пройти Церемонию и жить долгие жизни…
А вот по сердцу…
Исступленно лаская разнузданную, сладкую, стонущую, извивающуюся в его объятиях Эстеллу, Лукас предавался грезам.
Глава 258. Любовь с экрана
Тамико поражалась, как Магнус, совершенно не навязчивый и не имеющий склонности «учить кого-то жизни», очень охотно соглашался делать это, когда его приглашали давать интервью по кристаллам.
Его беседы или просто монологи Тамико слушала с удовольствием. Зато потом часто начинались очные ставки с поклонницами
